Илья БАРУ

Как становятся торпедовцами

ВСТРЕТИЛИСЬ мы несколько дней назад, накануне отъезда торпедовцев за границу. Футболисты тренируются, а мы с Валентином Ивановым ведем беседу. Тут же начальник команды Юрий Золотов. Изредка подключается и второй тренер — Борис Батанов. Тема беседы? Торпедовские пути-дороги в минувшем чемпионате, оценка игры команды во всех звеньях устами ее руководителей, ну и, разумеется, кое-что, так сказать, в сфере личного, иными словами, то, что относится непосредственно к самому Иванову как старшему тренеру.

Но прежде чем рассказать о нашем разговоре, позволю себе провести нечто вроде исторической параллели, как мне кажется, просто напрашивающейся. Наверное, всегда историкам нашего футбола будет помниться казус (иначе не назовешь), случившийся с «Торпедо» после сезона 1962 года. Команду покинуло больше половины игроков основного состава, игроков именитых и сделавших себе имя не где-нибудь, а в «Торпедо». Такого, пожалуй, никогда ни с одним нашим клубом не происходило и, будем надеяться, никогда больше не произойдет. Сезон 1963 года ушел на то, чтобы залечить раны, а еще через год команда «восстала из пепла». Удивительно? Да нет, пожалуй. Тогда мы все отмечали, что в каждой линии у автозаводцев сохранились ключевые игроки: в защите — Шустиков, в полузащите — Воронин, в нападении — Иванов. Это был стержень из нержавеющей стали, на нем держалась конструкция. Заиграла молодежь, и «Торпедо» осталось «Торпедо».

А потом, после золотой осени 1965 года, опять наступили трудные времена. Но нет, это уже был не казус, а смена поколений — естественный процесс, который, однако, несмотря на свою естественность, всегда протекает болезненно. Как ни готовятся к нему тренеры, как ни пытаются проскочить этот туннель — по инерции или на скорости, — все равно на время гаснут огни. И обычно совпадает путь сквозь туннель со сменой тренеров. Вот и в «Торпедо» их сменилось трое. Команда же поднялась наверх из середины таблицы за два года. И снова молодежь поддерживал стержень. Как и тогда, остался Иванов, но уже в роли тренера, а воротах — Кавазашвили, в защите — Шустиков, в нападении — Стрельцов в роли Иванова. Видимо, крепки торпедовские традиции, выражающиеся, понятно, не в призывах, а традиции игровые. Видимо, прогрессивен торпедовский стиль, если так быстро осваиваются, находят общий язык и проникаются общей идеей новые игроки, пришедшие из разных городов и футбольных школ и так быстро ставшие настоящими торпедовцами.

Мы часто обсуждаем проблемы комплектования команды, спорим о том, кому отдавать предпочтение — воспитанникам ли своей школы молодежи или приглашенным молодым игрокам, Наверное, не столь важно заботиться о пропорции, сколь о единстве стиля. И я думаю, надо только поощрять специалистов, сумевших в 18-20-летних футболистах разглядеть игроков, как будто специально рожденных для того, чтобы выступать именно в этой, а не в какой-то другой команде. О работе же тренера, помимо всего прочего, надо судить и по тому, как часто он  ошибается в игроках или, напротив, угадывает игроков, как часто ему приходится отчислять тех, на кого он делал ставку.

У нынешних торпедовских руководителей процент ошибок ничтожный. Так разве их надо осуждать за то, что они пригласили много молодежи из других городов? Нет, хвалить. За то, что и воспитанники своей юношеской команды, и юноши из других команд стали настоящими мастерами в «Торпедо», стали мастерами торпедовской игры, сохранили ее для нашего футбола.

В начале беседы я спросил Иванова, какие чувства он испытывал, когда его назначили старшим тренером, каковы были его первые шаги? Робел? Осторожничал? Рисковал? Что вообще думал он о труде тренера, что считает в нем главным?

Иванов совершенно откровенно ответил, что ему хотелось бы на первых порах поработать вторым тренером. Было немного страшновато сразу взваливать на себя бремя ответственности. Команда-то именитая. Но, с другой стороны, нести такое бремя, пусть это и парадоксально, даже полезно проверяешь себя — а на что, брат, ты способен, — многому. Конечно, учишься. Педагогический опыт у Иванова был небольшой. Покинув поле, он несколько месяцев помогал тогдашнему старшему тренеру Н.П.Морозову (добавлю, однако, что за плечами у него школа тренеров).

Кстати, а почему он расстался с футболом так рано, в 32 года? Золотов мне ранее объяснял, что Иванов — футболист великолепный, мирового класса, — не имел права играть хуже партнеров или даже на равных с ними, но сохранять прежнюю игру ему от матча к матчу становилось все труднее. А первопричина — многочисленные травмы, особенно ощутимые для футболиста, не обладающего большой физической силой, атлетическим сложением. В нашей беседе Иванов дал точно такое же объяснение своему раннему уходу из большого футбола.

Не беспокоило ли его то, что он будет тренировать тех футболистов, с которыми он вместе играл? Нет, таких сомнений не возникало (между прочим, все игроки, в том числе и «старые», включая Стрельцова, величают его по имени и отчеству). Больше тревожило другое. Иванов ловил себя на чрезмерной вспыльчивости, его раздражало, когда футболисты делали не то, что нужно, не так, как сыграл бы он сам. Вот  и бывал он подчас излишне резок, хотя сам понимал, что это недопустимо. Пришлось переламывать себя, бороться с собственным характером. Ну что же, это пошло на пользу. Тренер обязан быть прежде всего психологом, а это значит, что он должен хорошо знать и постоянно изучать своих подопечных, вникать не только в психологию игроков, но и в собственную.

Я заметил, что это, по существу, тоже своего рода бремя ответственности. Иванов согласился. А разве не брал он на себя такое бремя, когда решился отчислить Андреюка и Щербакова? Они были нужны команде как игроки, но как люди они ей вредили — сами, к сожалению, создали себе дурную репутацию.

Мне было, естественно, интересно узнать, совладает ли моя, журналистская, точка зрения об игре «Торпедо» с точкой зрения старшего тренера. Ну, кто же не знает, что главный козырь «Торпедо» - атака, а в нападении «наконечник копья» (так называют Эйсебио) — Стрельцов, что торпедовские защитники не любят и не умеют играть в зоне, как это классически делают киевляне, и пытаются сочетать зонную оборону с персональной что не всегда им удастся, ну и так далее.

Все это так. Но естественно, что суждения, оценки Иванова были полновеснее, точнее, глубже, хотя он и сказал, вызвав одобрительную улыбку Золотова, что, мол, прекрасно понимает, какое бремя ответственности несут журналисты, и ни за что бы с ними не поменялся: «Да, трудный у вас хлеб, трудный, не завидую вашему брату...».

Постараюсь в сжатой форме, но наивозможно точно передать то, что говорил Иванов об игре «Торпедо». Обычная расстановка 1+4+3+3. Но иногда, правда, редко, применялся, что называется, в чистом виде «старобразильский» вариант 1+4+2+4. Так получилось, например, в матче с ЦСКА. В этом был прямой резон, все равно армейцы постоянно держат позади пятерых защитников. Пусть называют Плахетко хавбеком,  на самом-то деле он игрок обороны.

— Нашей команде, — говорит Иванов, — было бы грешно изменять атакующей тактике, имея таких игроков, как Стрельцов, Гершкович, Шалимов, Савченко. Я до сих пор не могу себе простить ошибку, которую допустил в матче второго круга с «Араратом», точнее, в первом тайме. На меня давила проклятая, укоренившаяся идея: на чужом поле, да еще с такой острой, темпераментной командой, как «Арарат», надо взять хотя бы очко. Ну и решил оттянуть в тыл больше игроков, чем обычно, а игру построить на контратаках. В итоге полностью отдали ереванцам первый тайм. После перерыва повели свою, торпедовскую игру, и картина стала совсем иной. Что же, как говорится, на ошибках учимся...

Оборонительная тактика противопоказана команде. Дело еще и в том, что торпедовские защитники допускают иногда позиционные просчеты. Из-за таких просчетов, к примеру, весной были проиграны подряд матчи в Донецке и Луганске. Технического брака в игре защитников мало, подводят главным образом тактические ошибки. Бывает, что «заиграются», сосредоточивают все внимание на мяче, а не на противнике, и пропустят его. Приходится признать, что торпедовские защитники пока не могут предельно сосредоточенно, предельно внимательно отыграть все 90 минут. Из-за этого в матче второго круга со «Спартаком» команда несколько раз попадала в критическое положение. Защитники не сумели справиться с мобильными, маневренными спартаковскими нападающими, их попросту закрутили. В то же время Ленев, с его мощным ударом, ни разу не потревожил Маслаченко. Словом, это был для «Торпедо» тяжелый матч. Но Иванов справедливо говорит, и Золотов его поддерживает, что их радует чистая игра защитников. Все они — и Шустиков, и Пахомов, и Янец — мягкие, тактичные люди и в жизни, и на поле. Пожалуй, лишь Чумаков жестковат, но все же, как правило, в пределах нормы. Янец раньше робел, имея противником форварда с громким именем, и терял по этой причине примерно процентов двадцать своей игры. Теперь он возмужал, и былых претензий к нему нет.

Что касается средней линии, то она Иванова не вполне устраивает. Правда, надо учесть, что Ленева пришлось на время перевести в защиту. Однако новые функции пришлись ему явно не по душе. Но и в роли хавбека Ленев недостаточно универсален и разнообразен, ему свойственна некоторая прямолинейность, одноплановость, он предпочитает действовать по одной колее на правом фланге. Будь Ленев маневреннее, цены бы ему не было.

Михайлов умеет все, однако много теряет в игре из-за излишней впечатлительности, обидчивости: вдруг «встанет» и все. Паис — одаренный хавбек, техничный, умный, с хорошим кругозором, но он трудно и долго возвращается назад. Не любит вступать в борьбу, и если на него идут резко и решительно, робеет, торопится поскорее отдать мяч. Физически ему опять-таки явно необходимо прибавить...

Мне легко сейчас проходиться по линиям и представлять игроков. Но просмотрите еще раз группу хавбеков. Кем были до «Торпедо» Паис и Михайлов? Форвардами, да и в «Торпедо» они начинали в нападении. А сегодня мы говорим о них, как о полузащитниках. Это очень нелегкое дело — сменить амплуа вполне сложившимся игрокам. Нелегкое, во-первых, потому, что надо разглядеть в футболисте те или иные качества, которые могут позволить ему выступать на другом месте, выполнять другие задачи. Порой на тренера неожиданно находит прозрение, порой такое решение принимается после долгих, мучительных поисков.

Во-вторых, это дело нелегкое, потому, что не всегда футболисты легко соглашаются с решением тренера. Тут вряд ли что можно сделать приказным порядком. Надо подействовать на сознание, убедить игрока в том, что ему легче будет раскрыться на новом месте, пробудить у него желание играть по-новому. Не знаю и того, как действовал Иванов, но то, что в полузащите бывшие форварды играют старательно, активно, увлеченно, думаю, видят все, и потому их недостатки, о которых резонно говорил тренер, преодолимы.

Еще одно замечание о торпедовской средней линии, мне кажется, будет уместным, коль скоро эта линия приобрела в современном футболе чуть ли не превалирующее значение. Итак, два хавбека — бывшие форварды. Третий, Ленев, тоже полузащитник наступательного плана. Значит, у торпедовцев все три хавбека — это атакующий отряд. У нас сегодня немного команд, именно таким образом распределяющих функции футболистов. Вспомните, почти у всех клубов один из полузащитников является как бы опорным, его можно называть «волнорезом» или передним центральным защитником. Пожалуй, только у «Торпедо» да у «Спартака» никого из хавбеков не сочтешь пятым защитником. А у торпедовцев к тому же в обороне есть Чумаков — игрок, про которого вообще трудно сказать, где он лучше себя чувствует — в защите или в средней линии. Мне припоминаются матчи, когда «Торпедо» фактически выступало с тремя защитниками. Не от наименования игроков зависит мощь атаки, а от числа атакующих единиц. Так вот, в торпедовском основном составе уже как бы заранее заложена возможность иметь этих атакующих единиц больше. Что же касается собственно форвардов, то о них старший тренер уже отозвался достаточно лестно.

Спрашиваю, какие матчи сезона Иванову запомнились больше всего? Он засмеялся.

— В первую очередь те, что были проиграны. Они на многое, что иногда прежде не замечал, открывают глаза. Ну, а для самолюбия лестно, конечно, вспомнить и те, что выиграли. Назову матчи первого круга с нашими земляками — спартаковцами и динамовцами. Но лучшим нашим достижением считаю победу в кубковой игре на бакинском стадионе. Вот там я твердо поверил, что Кубок будет нашим, хотя и знал, что в финале — против кого ни играй — легко не будет.

А разве в чемпионате было легко? Не труднее, чем другим, скажете? По-моему, труднее, особенно вначале. И по причинам моральным. Вспомним, как начался для «Торпедо» сезон, поражением в Кубке кубков от «Кардиффа». Все понимали, что торпедовцы, будем откровенны, не имели права уступить команде, занимающей место в конце второй английской лиги. И могли ли они не переживать болезненно проигрыш, лишивший их столь близкой и вполне реальной европейской славы?

Уступить один мяч «Интеру» и один мяч «Кардиффу» — это не равноценные потери. Тогда, в мае, казалось, что нескоро они оправятся от удара, нескоро забудут о крушении надежд. А они оправились и заставили своей игрой всех забыть о том печальном событии и поверить, что и очередная попытка взойти на европейском футбольном небосклоне может стать более удачной. Сумев быстро пережить неудачу, они доказали, что крепки психологически, и это для них, в конце концов, тоже важный итог года.

Ну, а что у «Торпедо» впереди?

— Как всегда, черноморское побережье, старт тридцать первого чемпионата. Станет ли он для торпедовцев бронзовым, серебряным, или, чего доброго, золотым загадывать не стоит. Может и вообще остаться без медалей, всякое бывает...

Да, можно, особенно по нынешним временам. Сезон показал, что у нас есть, по крайней мере, шесть-семь клубов, которые можно назвать классными.  Но, видимо, из всех составных, складывающихся в понятие класса, сегодня главным, решающим  стала стабильность — стабильность игры результатов. Умением не терять очки там, где их терять классной команде не положено, пока «Торпедо» похвалиться не может.

Я не собираюсь перечислять недобранные торпедовцами очки. Напомню только, что в пяти матчах подряд они вели в счете, а набрали в этих матчах только 4 очка. Они слишком рано успокаивались, считали, что дело сделано. Надеюсь, что уроки торпедовцы не забудут. И никогда не успокоятся на достигнутом, не удовлетворятся ни забитым голом, ни третьим местом, ни даже Кубком страны.

Все мы знаем, что бывают команды, похожие друг на друга, команды-близнецы. «Торпедо» неповторимо. У этой команды своя, ярко выраженная индивидуальность, свое лицо, свой характер, свои игровые принципы. Она не формально, а теснейшим образом связана с коллективом автозавода. На тренировке я видел многих свободных от смены рабочих, и не столько, между прочим, молодых, сколько пожилых людей и даже стариков: стоят, смотрят, спорят, дают игрокам советы. Согласитесь, что такое внимание, такая любовь ко многому обязывают торпедовцев. Так что мы вправе говорить о приятном и почетном бремени ответственности, которую они несут.

 

(«Футбол-Хоккей», 1968, №51)