Когда в недавнем домашнем матче торпедовцев с ростовчанами опекун Шустикова на первых же минутах решил проблему нейтрализации премьера "Торпедо" самым что ни на есть в футбольном миру способом (въехал сзади в обе ноги сразу), и тот, полежав на бровке, так и не оклемался, я вспомнил первое правило Сергея. Оно гласит: присмотрись, как собираются тебя бить, и найди ответ. Он твердолобее, я — хитрее. Это тоже — футбол. Кто кого — и каждый по-своему. Но с "Ростсельмашем" Серега на хитрости свои пуститься не успел — костолом оказался куда как откровеннее. Чем подтвердил второе правило Шустикова: "Торпедо" — уникальнейшая из команд. Она запросто может превратить матч с тем же Ростовом в форменное мучение. Будучи в форме, в порядке, еще и при солидном месте. Оно, словно создано, чтобы постоянно играть "на жилах".

 

— Я годами бьюсь над этой загадкой, — разводит руками Сергей, — ну никто никогда не сможет сказать, что вот следующий матч, с какой-нибудь утонувшей уже Тюменью, "Торпедо" точно выиграет. Ну не бывает у нас такого. Первыми будем, они — последними, но непременно мучиться будем. Что бы вот так, чистенько кого-то взять — это не про нас. Загадка!

— Так, может, класс не проявляется, когда его и не хватает? — спрашиваю.

— Да есть он у нас класс, есть, в том-то и дело! Пчельников, Чельцов, Ширинбеков, Агашков, Гришин, Панферов, Смертин — это что, не игроки, что ли?! Я на тренировки с ними выхожу — душа радуется, с поля уходить не хочется, так бы играл и играл. Но как матч — жди мучений. Наваждение просто какое-то. Нет, мне этого, видимо, понять не дано.

— С трибуны видится, что основная проблема "Торпедо" — как забить.

— Да видели бы вы, что Прокопенко на тренировках вытворяет! Пеле. Из тех ситуаций, что в игре потом возникают, с закрытыми глазами забивает. С шиком, играючи, шутя — аплодировать хочется. Но в основном, почему-то, только на базе...

— Обидно?

— Не передать. Болельщик-то видит результат, то есть больше борьбу с толкотней, беготней. А игрой его мы, жаль, балуем редко.

— Но сегодня торпедовские болельщики говорят, что идут частенько смотреть на одного человека...

— Мне в этом году многие руки жали — повзрослел, говорят, посолиднел, посерьезнел. А я этого совершенно не чувствую — честное слово. И к футболу отношения своего, уж точно не менял, не пересматривал — как обожал его с детства, так и продолжаю. Единственное — ответственности сейчас на мне больше. Раньше-то за спинами "стариков", в случае чего — отсидеться можно было, как сыграл — так и сыграл, основной спрос все равно не с меня был. А сегодня уже прятаться не за кого.

— Раньше, говорят, ты и с режимом не то, чтобы очень дружил...

— А это смотря что к "недружбе" относить. Каждый ведь по-своему отдыхает. Я вот ночную Москву люблю — улицы, клубы, дискотеки... Мне было двадцать, когда ночная жизнь в Москве начала становиться цивилизованной, и меня от нее за уши было не оттащить — это верно. Тогда и пошла моя слава гуляки. Про тех, кто пил на базах, в номерах, при выключенном свете, под одеялом, так никогда не говорили. А меня тренеры спросят: правда, что ты был там-то и там-то, и я всегда отвечал — да, был. Не врал и не прятался. Никогда. И до сих пор так поступаю. Тихая музыка, опущенные шторы — это мое. Правда, пить сейчас совсем не пью. Но объяснять, как и почему я поступаю именно так, а не этак, у меня нет ни малейшего желания.

— Но иногда все же приходится?

— Я вообще-то всех болельщиков люблю — для них, в конце концов, играем. Но бывает, что оттащишь несколько тяжких матчей подряд, усталость сбросить не успеешь, выйдешь играть, на тяжелых ногах, передачку неточную исполнишь, а тебе с трибуны: "Шустиков, иди похмелись!" Причем, орет это человек, который сам либо "с дуги", либо "в дугу". По идее, во время игры я отключаюсь, ничего вокруг не вижу и не слышу. Но слух человеческий, видно, все же избирателен — такие вещи в него прорываются и больно, бывает ранят.

— Ну, заплатил человек деньги за билет, выпил для разминки, опять же, на свои — чтоб ему с того не покричать?

— Да нет, пусть, конечно, ведут себя, как хотят. Вернее, как совесть позволяет. Но у нас в "Торпедо" какие-то специфические отношения между "талантами и поклонниками". Многие из тех, кто работает на ЗИЛе, почему-то уверены, что команда содержится чуть ли не на их деньги. И в этой самой выпивке "на свои", мы как бы урезаем. Но я-то, когда пил, тоже не на чужие деньги. Наш человек, видно счастье какое-то должен находить, считая деньги в чужом кармане. Коль у кого-то больше — чистый жулик, а если нищий — непременно честный.

— То есть, среди футболистов — халтурщиков, получается, нет?

— Откровенных? Нет, они в командах не приживаются. Есть, правда, те, кто хочет, но не все может. Это было одним из самых сильных моих впечатлений по приходу в команду мастеров. Когда я увидел людей, которые не знали, с какой стороны к мячу подойти. Я в легкий ужас тогда пришел — сам, вроде, во дворе, спортшколе с мячом сутками возился, он у меня продолжение ноги уже становился, и я уверен был: в серьезный футбол попадают, умеющие играть, не глядя на мяч. А тут!.. Кое в чем, как выяснилось, ошибался.

— Твое отношение к этим людям: сочуствие, жалость, презрение?..

— Очень спокойное отношение. Раз они получают удовольствие от того, что в их понимании называется футболом, то пусть продолжают получать его и дальше.

— Это Виктор Михайлович Шустиков внушил тебе, что футбол должен быть в удовольствие?

— Отец для меня — загадочный футболист. Я же не помню его в деле. А когда чуть подрос, начал расспрашивать, как они играли, так ответ один: "Хорошо." "А как хорошо, папа? Почему?" "Команда у нас хорошая была, сынок!" Я горжусь людьми, и, в частности, некоторыми журналистами, которым удавалось из батька моего какие-то слова вытягивать. Но я здесь явно не преуспел. Хотя футбол его времени мне по сей день жутко интересен.

— Но тем разрушителем, даже великим, каким был отец, тебе было бы стать скучно?

— В каком-то из интервью батьки я прочитал, что подкат — это крайняя мера. Защитник, по возможности, всегда на ногах должен оставаться. Подумал еще: что же ты, батек, мне-то этого не говорил... Нет, отбирать тоже ведь бывает интересно. Для этого кого-то обхитрить, провести нужно — здесь вся соль футбола, в единоборствах концентрируется. Но тупо втыкаться в кого-то раз за разом, гордясь при этом, как вдумчиво и скрупулезно ты выполняешь тренерское задание я бы не смог. Душа бы не вынесла...

— А много ей — настоящей футбольной душе, надобно для счастья?

— Иногда и эпизода какого-нибудь коротенького хватает. Передернули, выдумали чего-нибудь — и она уже поет. А если уж целую какую игру хорошую выдали...

— Стремление отдать пас — это тоже состояние души?

— Самое интересное, что в детстве, во дворе, я вообще никому мяча не отдавал. Как схвачу его — так и не расстаюсь, пока не потеряю или в ворота не заведу. Хотя по жизни жадным, вроде бы, никогда и не был. Но со временем усек: в одиночку в футбол не сыграешь.

— То-то говорят, что Шустикову в "Торпедо" за троих подчас работать приходится...

— Я не принимаю таких разговоров. В команде — одиннадцать человек, и каждый выходит на поле делать свое дело. Другой вопрос, что у всех по-разному получается. Но иногда действительно приходится думать и действовать сразу за нескольких. На замечательных наших провинциальных полях надо, во-первых, прикинуть, куда может киксануть мяч от очередной кочки, потом попытаться рассчитать отскок для партнера и успеть еще увернуться от кого-то, летящего тебе на обе ноги. Признаюсь, не всегда удается.

— И как ты настраиваешься на такие мучения?

— Уже с приезда в гостиницу настраиваю себя на то, чтобы ничего не видеть и не слышать. Могу, конечно, порадоваться, если в номере тараканов почему-то нет, а бумага туалетная присутствует. Но, если наоборот — не расстроюсь, привык. А глобальный мотив один — с наименьшими потерями пройти поле в Нижнем Новгороде, чтобы в случае удачно проведенного сезона, даст Бог, выйти потом на стадион где-нибудь в Манчестере или Монако. Для таких игр я все готов перетерпеть.

— У маэстро не было предложений приехать в Англию с Францией не на один матч в году? Не верится...

— Устраивающих меня — не было. Я дал себе слово, что уеду только в хороший клуб и на хорошие деньги. Причем сразу — процедура просмотра, она все-таки унизительна. И если такого предложения не поступит, согласен играть и дальше дома, лишь бы еврокубки не срывались. В нынешнем году должны бы, вроде, до них доехать.

— Но и в России есть, наверное клубы побогаче "Торпедо"?..

— Немало. Но если торпедовское руководство до конца года выполнит свои контрактные обязательства, на что очень надеюсь, то я тут же вступлю с ним в более долгосрочные отношения. В "Торпедо" я вырос, даже, можно сказать родился — так зачем уходить из родного дома в другой только из-за того, что там чуть больше платят? Это — не в семейных традициях Шустиковых.

— Отец постоянно на торпедовских матчах?

— Да. Стабильно увеличивает число болельщиков. Знать бы еще, что он думает о моей игре...

— А жена футболом интересуется?

— Скорее тем, что происходит вокруг него. Недавно, замечаю, что она с утра как-то странно на меня смотрит. Оказывается, вычитала в газете, что я вел на днях многочасовые переговоры с испанским "Расингом", и контракт мой уже на мази. Ну, ей, естественно, интересно, когда же я в Испанию уезжаю и беру ли ее собой. А мне про этот "Расинг" Дима Радченко в сборной что-то неопределенное сказал. Вот и все мои контакты с "представителями" клуба. И кто только небылицы эти печатает? Можно же позвонит спросить — я никогда, ни от кого не прятался.

— С какими чувствами ты ехал на сбор в сборную Романцева?

— С пониманием того, что состав ней определился, и пробиться в него крайне сложно. Но потренироваться, поработать в такой компании — уже удовольствие. А если еще выехать куда и на хорошем поле поиграть...

— Твое самое светлое заграничное воспоминание?

— Скромная трехзвездочная гостиница в Монте-Карло. Я и среди "пяти звезд" ни до, ни после ничего подобного не встречал. А стадион там какой! Когда я только увидел эту поляну, на которой в биллиард запросто катать можно, меня дрожь пробила. До самой игры колотило, пока мяч не попробовал. Мне бы в России одну такую гостиницу и один стадион — я никуда бы на заработки не поехал.

— А самые приятные соперники?

— Англичане. У них в глазах написано: "Иду на вы". Что ж, давайте побьемся, думаю, а потом пожмем друг другу руки — чтобы глаз не отводить. Я вообще люблю соперникам в глаза заглядывать, там много чего интересного прочесть можно. Если только они не кровью с первых минут матча налиты. Тогда — жди беды.

— Травмы в футболе наносятся умышленно?

— Я убежден: если один, идя встык, ты не хочешь кого-то сломать, то все для другого кончится благополучно. А если сзади прыгаешь... И все-таки бывает невероятное...

— Прости, уж не про то ли ты печально-известное столкновение — Шустиков — Юран?..

— Ох, как же потом себя корил за то, что вообще туда побежал! Это и есть то самое "почти". Защитники наши провалились, и он по бровке выскочил. И я, вроде, его уже не догонял. Но рванул — хотел помешать к воротам выйти. И мяч-то, вроде, чисто выткнул — ну чуть, может, ногу задел. А когда Юран так заорал, удивился. Обернулся: "Ты чего?" И увидел — у него голеностоп в другую сторону вывернут... Мне тогда самому плохо стало — я же не видел никогда еще таких жутких травм. А тут, получается, САМ человека так СЛОМАЛ. Но то, что я этого не хотел — Богом клянусь!..

— И как потом отношения с Юраном?..

— А никак. Мы не знакомы. Разве что играли еще пару-тройку раз на одном поле. Но, если жизнь когда где сведет еще, я ему в глаза открыто посмотрю. Произошла когда-то дикая случайность — слава тому же Богу, что в итоге все обошлось. Но вообще-то те, кто способен на большое зло, в футболе долго не задерживаются — не та это игра…

..."Торпедо" не дает скучать, постоянно оправдывая славу самой непредсказуемой команды. Кому-другому умудриться нужно команде со дна второй лиги проиграть, а они — пожалуйста. Словно подчеркнули лишний раз в Липецке, что из кубков их интересуют только "евро". И пусть поляна там из самых огородных, и пенальти москвичи не забили... В истории, как известно, остается результат. Какой в каждом отдельно взятом матче или же турнире выдадут торпедовцы — не знает никто. Но есть у них игрок, который не позволит себе опуститься ниже поднятой им же планки. Он тащит эту команду весь ее противоречивый нынешний сезон. И так хочет, мечтает, жаждет сыграть в любимых своих еврокубках, что было бы несправедливо просто, не добейся автозаводцы на следующий сезон этого права.

...Однажды Виктор Михайлович Шустиков, не самый разговорчивый из встречавшихся мне собеседников, сказал, что для него Серега на поле - одно из самых больших откровений в жизни. "Я, бывает, сижу на трибуне, на игре или тренировке его, и тихо удивляюсь: ну откуда все это? Он же такое с мячом в игре выдумать может! Уж я-то точно ничего этого не умел. Был, правда, период, когда за него беспокоился — слишком он честный у меня, всегда готов был за всю компанию отвечать, что на поле, что в жизни. Но я верил — выправится, посерьезнеет, да и компании со временем другие будут - повзрослее. И я буду также тихо сидеть и гордиться своим сыном..."

Это кто это нам когда-то футбольных отцов из Суринама советовал поискать, а?..

 

Сергей МИКУЛИК

(«МК-Футбол», №7, 1995, октябрь)