Сергей ЖУКОВ:
ЖАЛЕЮ, ЧТО УШЕЛ ИЗ «ТОРПЕДО»

 

Год назад бывший игрок московского «Торпедо» Сергей Жуков покинул клуб высшей лиги «Тюмень» и отправился в другую сибирскую команду — томскую «Томь», выступавшую тогда во второй лиге. Такой переход лишь на первый взгляд выглядел парадоксальным: уже в то время тюменская команда мастеров фактически никому в городе не была нужна, и футболисты из нее бежали, как с тонущего корабля. В «Томи» Сергей стал лидером команды и во многом помог ей завоевать путевку в первый дивизион. Но в кубковой игре с «Аланией» в нынешнем сезоне он получил травму, прооперировался в ЦИТО, два месяца оставался «вне игры». Свое возвращение на зеленое поле Сергей сразу же отметил голом в ворота «Лады-Град». А затем в матчах со спартаковцами Нальчика и динамовцами Ставрополя Жуков шесть раз поражал ворота соперников. Это тем более удивительно, что высокой результативностью этот немало повидавший на своем веку футболист никогда не отличался, забив лишь семь мячей за годы участия в советско-российских чемпионатах.

— Раньше я был занят преимущественно оборонительными функциями, — говорит Сергей, — сейчас играю на позиции чуть сзади нападающих, больше участвую в организации атакующих действий. Бомбардиром себя никогда не считал, думаю, что в этих встречах мне просто повезло. Уж очень хорошие моменты создавали мне партнеры для завершения атак, и не реализовать их было бы просто непростительно.

— Помнится, в московском «Торпедо» вы были опорным полузащитником.

— В принципе, я всегда играл на этой позиции. Но дело в том, что в томском клубе нет сегодня игрока в линии атаки, умеющего в одиночку решить исход матча. В таких условиях возрастает роль плеймейкера, футболиста, способного насыщать форвардов мячами. С этой целью меня и пригласил в свою команду главный тренер Владимир Иванович Юрин. Считаю, мы смогли уже добиться неплохих результатов в организации игры: показатели нашей команды по забитым мячам выше, чем у многих команд первого дивизиона. На мой взгляд, мне удалось найти хорошее взаимопонимание на поле с игроками атаки Виктором Себелевым, капитаном команды Валерием Коноваловым.

— На вашем счету есть и гол, забитый в розыгрыше Кубка УЕФА в ворота испанской «Севильи». В том матче на поле находился штатный пенальтист московских автозаводцев Сергей Агашков, а вы, насколько известно, до этого вообще не били пенальти. Почему же решились в столь ответственный момент подойти к точке?

— Вообще-то у меня всегда был твердый, решительный характер, но пенальти я действительно не бил. Тогда же, осенью 1991 года, в матче с испанцами уже в первом тайме Сергей Агашков не реализовал пенальти. И когда был назначен второй одиннадцатиметровый в ворота «Севильи», все стояли в нерешительности. Ко мне подошел капитан команды Саша Полукаров и спросил: «Пробьешь?» Доверие капитана меня мобилизовало, и я спокойно забил второй гол в том матче.

— В «Торпедо» вы пришли в 20-летнем возрасте. А что предшествовало вашему появлению в именитом клубе?

— В детские и юношеские годы пределом моих футбольных мечтаний было попасть в казанский «Рубин» — родился и вырос я в Казани. Начинал заниматься футболом под руководством тренеров Александра Николаевича Романова и Александра Евгеньевича Иванова. Затем в 17 лет сбылась моя мечта — оказался в «Рубине». Здесь отыграл сезон во второй лиге уже под руководством Владимира Алексеевича Михайлова. После этого наступило время идти в армию, и я стал футболистом смоленской «Искры». Непростым оказался этот период в моей жизни, стал испытанием характера, силы воли. В те годы за смоленский клуб играли известные футболисты Валентин Кобыща, Николай Булгаков, Павел Коваль, Игорь Бычков, Эдуард Сон, Петр Нейштетер. Представляете, какую мне, 18-летнему мальчишке, пришлось выдержать конкуренцию, чтобы стать игроком основного состава. Однако «Искра» при неудовлетворительном финансировании выступила в 1986 году неудачно, мы вылетели из первой лиги. Такого простить нам не смогли, и после окончания сезона мне пришлось по полной выкладке проходить курс молодого бойца. Урок «служащим» футболистам пошел тогда впрок: «Искра» в следующем сезоне выиграла зональный турнир второй лиги. Тогда же у меня появилось несколько предложений от клубов высшей лиги, и я выбрал московское «Торпедо».

— Известно, что на вас положил глаз тогда днепропетровский «Днепр», ставший в следующем сезоне чемпионом страны. Почему же вы не приняли предложение Кучеревского?

— Дело не в конкуренции, которая была тогда в «Днепре» очень сильна. За годы «службы» в Смоленске я подружился с Эдуардом Соном, и Кучеревский пригласил в Днепропетровск нас обоих. Но после обстоятельного анализа все-таки принял решение ехать в Москву. Здесь жил мой брат, с его помощью, полагал я, легче будет адаптироваться на новом месте, в огромном городе. Важную роль в моем выборе сыграло и то, что торпедовцы были более настойчивы в желании видеть меня в своей команде. Я вел переговоры с Валентином Козьмичем Ивановым, Владимиром Ивановичем Юриным и в декабре 1987 года прибыл в расположение автозаводцев.

— Надо полагать, вам было непросто конкурировать с опытными торпедовцами, в частности с Олегом Ширинбековым, игравшим на вашей позиции?

— Я завоевал место в основном составе и бронзовую медаль уже в первом своем сезоне в автозаводской команде. Что касается конкуренции и обстановки в той команде, то это была настоящая семья — дружная, сплоченная, с прекрасными традициями, бойцовским характером. Мы взяли «бронзу», два раза подряд выходили в финал Кубка страны, хотя, к сожалению, проигрывали его.

— Твердость характера торпедовцы проявили и в матчах Кубка УЕФА.

— Да, эти воспоминания особенно греют мне душу. Об игре с «Севильей» мы уже говорили. Но ведь торпедовцы тогда дважды повергли и «Монако», в составе которого играли такие звезды, как Веа, Джоркаефф, и другие. Я вообще в своей футбольной жизни не помню, чтобы команда так серьезно настраивалась на ответный матч, как мы тогда с «Монако».

— По телевидению в то время промелькнул известный фрагмент из ликующей торпедовской раздевалки с лаконичным комментарием главного тренера Валентина Иванова: «Вот что значит, ребятки, режимить».

—Да, это было действительно так. Ребята понимали значимость той игры и перебороли в себе все соблазны, слабости. К сожалению, такой подход к играм для россиян не является нормой, скорее лишь эпизодом. И это тоже объясняет перманентные неудачи российского футбола.

— И все-таки, насколько известно, именно из-за нарушения режима вам пришлось покинуть в 1991 году торпедовскую команду.

— Это было не так, хотя режим я тогда действительно нарушил. В Оломоуце, где мы играли матч Кубка УЕФА с местной «Сигмой», в одном из игровых эпизодов я допустил ошибку в центре поля, каких в матче совершается большое количество. Хозяева овладели мячом, еще очень долго его контролировали, а затем забили нам гол. После матча главный тренер автозаводцев Евгений Скоморохов в бестактной форме главным виновником поражения объявил меня. Скажу откровенно, так со мной еще никто никогда не разговаривал. Чуть позже я сдал экзаменационную сессию в институте и, отметив это событие, горячо поговорил со Скомороховым. После этого он сообщил, что отказывается от моих услуг. Каяться, зная, что тренер обвиняет меня огульно, я не мог. Хотя абсолютно уверен, что Валентин Козьмич Иванов, с которым я работал раньше, не позволил бы себе отказаться от игрока основного состава, потому что ценит своих футболистов. Как-то получилось все не по-людски. Ведь четыре сезона я, как говорится, верой и правдой служил торпедовской команде.

— Но ведь вас еще дважды приглашали в «Торпедо» после ухода Скоморохова.

— Правильно. Первую половину сезона 1992 года я отыграл в бангладешском клубе «Абахани» и вернулся на родину. Главный тренер торпедовцев Юрий Миронов, начальник команды Юрий Золотов приглашали меня в «Торпедо», предлагали забыть старые обиды. Наверное, мне надо было смирить гордыню и вернуться. Но я этого не сделал, о чем сегодня сожалею.

— Затем у вас была немецкая эпопея — три с половиной сезона в клубе «Майнц». Что они вам дали в профессиональном плане?

— Эта команда выступала в оберлиге. Задачи всегда ставились перед ней максимальные — выйти в бундеслигу, а на деле приходилось бороться за выживание во втором дивизионе. В таких условиях трудно говорить о профессиональном росте, тем более один год я и вовсе потерял из-за травмы.

— Есть возможность сравнить немецкий и российский футбол.

— Общеизвестно, что немцы, как никто, умеют настраиваться на игры, которые проходят в очень интенсивном ритме. В России акцент делается на больший объем тренировочной работы. Например, в «Торпедо», когда команду возглавлял Валентин Иванов, мы очень много работали в предсезонный период. Такого объема тренировочной работы у немцев нет. Но, к чему лукавить, и их приходится подгонять на тренировках. Но в играх они преображаются коренным образом. Этому нам надо у них учиться и учиться.

— Была ли у вас возможность еще поиграть в Германии?

— Мне предлагали продлить контракт с «Майнцем», но его условия меня не устраивали. Да к тому же надоела чужбина, уж очень потянуло на родину. Когда я вернулся вновь, позвали в «Торпедо», но как-то неконкретно. Вел со мной переговоры и «Ротор». А заключил контракт я с московским «Локомотивом» на год при условии, что если появятся варианты с другим клубом, то меня отпустят без проволочек: потерянное время не давало мне возможности претендовать на место в основном составе железнодорожников. Зимой 1996 года в столицу приехали представители «Тюмени» и, не жалея красок, обрисовали перспективы своей команды, которая должна была завоевать в очередном сезоне место в высшей лиге. И я отправился в Сибирь.

— Сегодня, наверное, жалеете об этом?

— Первый сезон для меня и для всех нас оказался удачным. Хорошая сложилась команда, боевая, с характером, не случайно завоевавшая место в высшей лиге. Но затем все в корне изменилось. Футболистов стали обманывать, унижать, не платить денег, а бытовые условия создали такие, что голова шла кругом. Я, как капитан команды, пытался выяснить у руководства клуба, когда же мы дождемся человеческих условий, когда перестанут обманывать, но на меня спустили всех собак, представив как злейшего нарушителя режима. Неприятный осадок остался у меня от Тюмени. Хотел даже судиться с руководством команды, но меня уже пригласили в Томск, и я не стал терять время и тратить нервы на тюменских дельцов от футбола. И не жалею, что играю теперь в «Томи». Здесь прекрасные бытовые условия, замечательный коллектив, в городе настоящий футбольный бум.

— Главный тренер «Томи» Владимир Юрин считает вас лидером команды, видит в вашем лице игрока, обладающего управленческим опытом. Вам знакомо это определение.

— Да, Юрин хочет, чтобы я претворял в жизнь его игровые идеи в каждом конкретном эпизоде, в отдельных игровых отрезках. Сделать это не просто, ведь Владимир Иванович – опытный тренер, со своей концепцией игры. Многие его игровые идеи являются для нас новыми. Но я, хотя и нахожусь уже в «возрасте», стараюсь приобретать этот новый опыт, реализовав его на поле. Тем более, что хочу в будущем стать тренером, поступить в высшую школу тренеров. Веду конспекты тренировок, теоретических занятий.

— Наверное свои мысли прокручиваете сквозь призму чемпионата мира, который только что закончился во Франции.

— Конечно, сыгранные на чемпионате мира матчи – прекрасный материал для нашей работы. Например, тренер-видеооператор «Томи» Володя Пузанов сделал «видеонарезку» технико-тактических действий нападающего сборной Италии Вьери. В среднем за матч этот нападающий выполнил 58 технико-тактических приемов, при этом допустил более 50 процентов брака. О чем это говорит? О том, что современный футбол на очень высоком уровне не дает нападающему, да и не только ему, ни времени, ни пространства. Интересная информация к размышлению. И таких примеров можно привести немало.

— После всех скитаний по футбольным городам и весям нет ли у вас ощущения, что добиться многого в футболе вам не удалось.

— Это действительно так. Сейчас с высоту возраста вижу, сколько раз давал себе слабину, в том числе и по части нарушения режима. Но самая главная моя ошибка в том, что ушел из «Торпедо». Об этом жалею больше всего.

 

Юрий ПЕТРОВ

(«Футбол» № 29, 1998)