Они ушли по собственному желанию — их никто не отчислял. Ушли одновременно — полгода назад. Ушли, но из футбола, а сменили клуб, оставаясь в том же городе — в Москве. Ушли в поисках вратарского счастья...

И все же к переходу Алексея Прудникова из «Динамо» в «Торпедо», Дмитрия Харина из «Торпедо» в «Динамо», Станислава Черчесова из «Спартака» в «Локомотив» мы отнеслись по-разному. В одном случае посочувствовали, в другом — удивились, в третьем — решили, что иначе нельзя.

А что же произошло на самом деле? Оправдались ли надежды каждого из них или же предпринятый шаг оказался напрасным, опрометчивым?

— Как складывалась ваша судьба в последние годы? Что заставило вас уйти из команды?

Прудников: у меня в московском «Динамо» вроде бы все складывалось удачно: мы выиграли Кубок СССР, завоевали серебряные медали чемпионата страны, ребята выбрали капитаном. И в олимпийскую сборную попал, играя в «Динамо». Но в прошлом году у нас произошла смена тренеров. Анатолий Федорович Бышовец, возглавивший команду, сказал мне, что, возможно, у нас появится молодой, перспективный вратарь Дмитрий Харин. Я ответил, что если это произойдет, то уйду в другой клуб. Я ведь дублер Харина в олимпийской сборной. Значит, и в «Динамо» будет то же самое. А меня это никак не устраивало.

Харин: Я был счастлив, когда мне, пятнадцатилетнему мальчишке, впервые доверили ворота «Торпедо». И за это до сих пор благодарен тренерам. Стажировался в дубле у Валерия Николаевича Филатова, в последние два с половиной года в большинстве случаев играл в основном составе. Нельзя сказать, чтобы я конфликтовал с Валентином Козьмичем Ивановым.  Иногда, правда, по горячим следам, доставалось от него. А мне, наверное, не всегда хватало выдержки. Но это, как говорится, рабочие моменты. А в общем-то многим я обязан «Торпедо». И все же в конце прошлого сезона стал подумывать об уходе из команды. Почему? Да потому, что футболистам, завершающим карьеру в профсоюзных клубах, приходится как бы начинать жизнь заново. С нуля. А мне бы этого не хотелось. Тем более что должность вратаря с особым риском связана.

— Так на чем же основывался ваш выбор при переходе из одной команды в другую?

Прудников: У меня большой выбор был, куда пойти. И времени, чтобы подумать, тоже было предостаточно — месяца четыре, не меньше: с ноября я остался без команды. Даже в Индию с олимпийской сборной поехал без особого настроения. Ведь нужно было как-то определяться. Из Москвы уехать не мог — родился второй сын и расставаться надолго с семьей не хотелось. Когда «Динамо» заявило Харина, тренеры «Торпедо» пригласили меня в свою команду. Я согласился.

Харин: У Бышовца я играл в юношеской сборной, потом в олимпийской. Он меня всегда понимал. Поэтому и пришел к нему в московское «Динамо».

— И как вас приняли в новом коллективе?

Прудников: Грешно жаловаться, что в «Торпедо» меня как-то не так приняли. Все было нормально. Тем более что со многими игроками я знаком давно.

Харин: С Добровольским, Колывановым, Кобелевым мы раньше в юношеской сборной встречались, со Смирновым вместе в интернате играли, а с Поздняковым — в «Торпедо». Так что чужим себя с первой тренировки не чувствовал.

— Итак, вы довольны, ваши надежды оправдались или вы рассчитывали на что-то другое?

Прудников: Не переживаю особо, что из «Динамо» ушел, хотя в основном составе «Торпедо» сыграл лишь три матча. В подготовительный период меня в команде еще не было, а сейчас в разгар сезона уезжал со сборной клубов СССР в Южную Корею. Валерий Сарычев в это время защищал торпедовские ворота уверенно, и тренеры, естественно, отдают ему предпочтение. Непросто настроиться на игру за «дубль», но стараюсь изо всех сил. Надо держать себя в тонусе, в форме. Мечтаю поехать на Олимпиаду и мысленно готовлю себя к будущему сезону. Я же, когда в «Спартаке» вторым за Дасаевым сидел, знал, что моя спортивная жизнь на этом не кончится. Вот и сейчас те же мысли приходят в голову...

Харин: Оправдались ли мои надежды? Да как сказать... Меня волнует другое, что я не всегда оправдываю надежды. Как произошло, к примеру, в Вильнюсе в моем первом матче за «Динамо». Или взять игру с «Шахтером». На последних минутах мяч от кочки попадает мне в плечо, отскакивает в поле, и его добивают в ворота... А вот во встрече с «Черноморцем» ни в одном из трех голов не виноват. Но и не выручил. И защитники иной раз выглядят робкими. Боятся друг на друга прикрикнуть, подсказать — обидеть что ли не хотят. Так от такой доброты, снисходительности пользы не будет. Для торпедовских болельщиков я был своим человеком, для динамовских — таковым пока не стал. Я так же, как и команда, сегодня очень нуждаюсь в их поддержке. А порой с трибуны такие жалящие реплики летят! Нет, пока не все сложилось, как хотелось бы...

— Поддерживаете ли вы отношения со своими недавними партнерами? Ходите ли на игры своей бывшей команды?

Прудников: У меня с динамовцами товарищеские отношения сохраняются по сей день. Особенно болею за Сашу Бородюка, рад, когда он забивает. Только не в торпедовские ворота.

Харин: Пригода, братья Савичевы, Гришин, Ширинбеков — нам всегда есть о чем поговорить при встрече. Только встречи эти стали редкими. У «Динамо» свой плотный календарь, у «Торпедо» — свой. Спасает телефон.

— Что бы вы посоветовали тем, кто собирается по разным причинам совершить аналогичный поступок — перейти в другую команду?

Прудников: Если идти, то только гуда, где в тебя верят, где ты будешь чувствовать себя человеком.

Харин: Помнить о том, что это очень серьезный шаг...

 

(«Советский спорт», 1988)