Юрий Савичев, выиграв заочный спор у Геннадия Литовченко, Федора Черенкова, Сергея Родионова и Игоря Колыванова, стал по итогам читательского референдума «Советского спорта» лучшим футболистом апреля.

Около тысячи болельщиков участвовали в определении лауреата, о чем мы можем судить по письмам, присланным в редакцию. В них, кроме оценок игры, были и вопросы, которые мы, конечно же, задали в беседе с Юрием Савичевым.

— Меня? Лучшим футболистом месяца?..

Юрий Савичев недоуменно пожал плечами.

— Почему это вас так удивляет?

— То, что с тобой происходит впервые, — всегда удивительно. А меня до этого лучшим никогда не признавали...

— Что ж, положимся на вкус болельщиков и будем считать исход референдума справедливым. Ну а что, на ваш взгляд, предопределило их выбор?

— Апрельские голы. Ведь мне долго не удавалось забить. И чувствовал себя хорошо, и старался на тренировках изо всех сил, а забить не мог, хотя стремился это сделать как можно скорее. Почему же не идет? — думаю. Конечно, сам виноват, но и от партнеров должной поддержки не получаю. Будто все связи и связки вмиг оборвались.

— И  все-таки прорвало...

— Да, в матче с «Днепром» при счете 0:0 Саша Гицелов вложил мне мяч в ноги, я был на ходу, вышел один на один и забил. А потом в трех играх подряд забивал. Это совпадение, наверное, но и команда наша после спада как-то преобразилась — играть стало приятнее, в удовольствие.

— И поклонники футбола от вашей игры в минувшем месяце получали удовольствие. Как и во второй половине прошлого сезона, когда вам и удалось или посчастливилось — не знаю, как правильнее и сказать, — послать мяч в ворота бразильцев в финале олимпийского турнира. «Золотой гол» — это не только история, это еще и дополнительный психологический груз на плечи его автора. Не так ли?

— Так, так... Я его сразу ощутил — этот груз. Сразу понял: на меня теперь даже как-то по-другому смотрят. И играть стало сложнее, а поддерживать определенный, довольно высокий уровень тоже непросто. Тщательно готовлюсь к каждой тренировке, настраиваюсь на товарищеский матч, словно на очень важный, ключевой. Не хочу огорчать людей, испытывающих ко мне добрые чувства, не хочу давать повод недоброжелателям и завистникам иронизировать на мой счет. Мол, заслуженный мастер спорта, а играет, как перворазрядник.

— И много у вас завистников?

— Более чем достаточно. Но меня это не пугает. Неприятно, правда. Ведь прежде я этого не ощущал. Что ж, значит, чего-то достиг. Но, с другой стороны, у каждого в жизни есть свой шанс, самое главное — его не упустить. И я ужасно доволен, что не упустил свой шанс.

— И в считанные секунды на глазах многомиллионной аудитории из запасного игрока олимпийской сборной превратились в одного из популярнейших форвардов страны. Но, полагаю, капитанскую повязку в «Торпедо» вам доверили еще за хорошие человеческие качества...

— Мне трудно об этом судить, хотя всегда старался оставаться самим собой, независимо от поворотов судьбы, в которой были и взлеты, и падения, и радости, и разочарования. Как у всех, наверное, кто не родился в рубашке... А повязку я ношу временно. Ведь наш капитан Александр Полукаров болен, залечивает травмы, а я как вице - капитан заменяю его — по решению коллектива, конечно.

— И что бы вы пожелали себе — игроку сборной и «Торпедо»?

— Мне бы хотелось закрепиться в составе сборной и помочь своему клубу удачно выступить в Кубке УЕФА. И в чемпионате страны сыграть достойно...

— Вы полагаете, это сложная для «Торпедо» задача?

— Вы знаете, у нас пять-шесть клубов очень сильны. Правда, не все стартовали удачно. Например, «Днепр» и «Жальгирис», киевское «Динамо» еще не поймали свою игру. В отличие от «Спартака». Не случайно зрители проявляют к нему повышенный интерес. И поддержка трибун на каждом матче ощутимая.

— В этом отношении торпедовцам есть о чем подумать.

— Безусловно. Верные, преданные болельщики у нас есть, но их маловато. Правда, сдвиг в лучшую сторону есть: было время, когда на нас по 3000 ходило, а в последнее время тысяч по десять собирается.

— Это, вероятно, от результатов зависит?

— Не только. Результат результатом, а еще надо что-то показать болельщикам, чем-то удивить, восхитить их. Надо, чтобы красота в игре была.

— Это, конечно, относится не только к клубной команде, но и к сборной СССР, в которой вы играете с осени прошлого года. Правда, появляетесь на поле редко...

— Если реально смотреть на вещи, то это вполне естественно. Сразу войти в основной состав сборной чрезвычайно тяжело. Тут и ритм работы иной, и нагрузки большие, и уровень мастерства партнеров выше, чем в клубе. Поэтому принцип постепенности здесь выходит на первый план. Так и в олимпийской сборной было.

— Хотелось бы — и не только мне, но и многочисленным читателям, — чтобы удача вновь постучалась в вашу дверь. И чтобы брат от вас не отставал — раньше же вы нога в ногу шли, а теперь... Кстати, не изменились ли ваши отношения за последние полгода?

— Никаких изменений в наших отношениях не произошло. Как и прежде, чаще уступаю Коле, чем настаиваю на своем. Все-таки старший брат, к нему особое уважение испытываешь.

— Но ведь Николай старше всего на двадцать минут.

— Разница микроскопическая, а с детства — хотите верьте, хотите нет — я ее ощущаю. Разумеется, не всегда и не во всем Коля верховодит, но к его советам я прислушиваюсь, как к советам старшего брата.

— А он к вашим?

— Тоже, конечно.

— В декабре произошли в вашей личной жизни существенные перемены...

— Да, вслед за братом и я решился на такой ответственный шаг, как женитьба. На свадьбе — а мы праздновали ее на нашей футбольной базе в Мячкове — нам вручили ордер на квартиру. Это был необыкновенный сюрприз, который приготовили руководители ЗИЛа и команды. Ордер на квартиру в соседнем от брата подъезде. Чувствуется, что люди от души хотели сделать нам приятное.

— Насколько я знаю, торпедовцам вообще грех жаловаться на заботу заводского руководства?

— Верная у вас информация. На заводе действительно стараются, чтобы все внимание и все усилия мы сосредоточили на игре, на тренировках, на учебе. Но не хочу, чтобы после этих слов у обывателя сложилось о нас превратное впечатление. Дескать, дармоеды какие-то, эти футболисты — знают себе разъезжать по заграницам да автографы налево-направо раздавать. Конечно, каждый вправе иметь свое мнение. Но чтобы оно было более правдивым и объективным, надо хотя бы разок окунуться в нашу футбольную жизнь. Как это сделать? Поезжайте в Центральный институт травматологии и ортопедии — наверняка там в любой день двух-трех футболистов встретите. С такими травмами — врагу не пожелаешь. Я сам сколько раз там лежал, знаете, сколько натерпелся. Иногда думал: и зачем я в этот футбол пошел, неужели другой работы для меня бы не нашлось? Менее рискованной для здоровья, чем футбол. Поймите: я не жалуюсь на судьбу. Просто хочу, чтобы люди знали: нам хлеб вовсе не даром достается.

— Эмоциональная концовка материала — ничего не скажешь. Рад бы поставить точку, да не могу. Уж слишком часто в письмах читателей повторяется один и тот же вопрос: «Почему в матче с московским «Динамо», когда Юрию Савичеву брат подножку поставил, судья пенальти назначил?»

— Понимаю: вроде ко мне претензии. Но как я мог на поле ту ситуацию объективно оценить, если меня сзади сбивали?! Обернулся — на траве брат сидит, а рядом кто-то из динамовцев валяется. Естественно, решил, что он меня и зацепил. Значит, пенальти. А потом претензии начались — тебя же твой брат и сбил. А судья, ничего не выясняя, уверенно на 11-метровую отметку показывает. Какие в таком случае у меня могут быть сомнения? А когда после матча Николая спросил: «Как получилось-то?», он ответил: «Меня самого толкнули, поэтому и не понял сразу, почему, ты на земле оказался».

Вот такая история приключилась — как говорится, нарочно не придумаешь...

Юрий Савичев недоуменно пожал плечами. Точно так же, как в начале нашего разговора, когда я привез ему из редакции приятную новость...

 

Л.ТРАХТЕНБЕРГ

(«Советский спорт», 1989, май)