Юрий САВИЧЕВ

Юрий САВИЧЕВ

Родился футболист в 1965 году в Москве. Заслуженный мастер спорта. Нападающий московской команды «Торпедо». Наделен качествами истинного бомбардира. Чемпион летних Олимпийских игр 1988 года. В финальном матче с бразильцами забил решающий гол, который и принес нашей сборной золотые медали. На нынешней неделе дебютировал в составе греческого клуба «Олимпиакос».

Прощай, мой брат, прощай!

Осень крупными каплями дождя стучалась в лобовое стекло. Небо, черное, как смола, напоминало большой прохудившийся зонтик. Вымокший насквозь лес, заключивший в свои объятия узкое серое шоссе, отливал синевой. Декорация была сказочно-мрачной, и я бы не удивился, если бы там, за поворотом, словно из-под земли, вырос бы домик на курьих ножках.

За поворотом, действительно, стоял дом. А чтобы случайный прохожий — грибник какой-нибудь или просто любитель природы — не ошибся в его обитателях, на парадном входе висела табличка: «Торпедо». Я же в который раз забрел сюда, в подмосковное местечко Мячково, вовсе не случайно. Во-первых, хотел попрощаться с Юрием Савичевым, который через день улетал в Грецию, а во-вторых, надеялся узнать у него, почему он выбрал для продолжения футбольной карьеры именно эту страну? Потому что она выбрала его?

— Прежде наш тренер Валентин Козьмич Иванов не раз давал мне понять, что шансов на переход в зарубежный клуб у меня нет, ибо я еще своему очень нужен. И вдруг в начале нынешнего сезона Иванов спрашивает: «Не хотел бы в Греции поиграть?» — «Вы что, шутите?». Но оказалось, Иванов вовсе не шутил. Он уже переговорил с Блохиным, возглавившим «Олимпиакос». Тот хотел видеть меня в своей команде.

— Это было ваше первое приглашение за рубеж?

— Не совсем. Речь о том, чтобы поиграть в Италии или в Испании, вроде бы заходила, но официальных предложений я не получал. А в данном случае все было конкретно.

— И на сколько лет вам предложили контракт?

— На пять.

— Через пять лет вам будет...

— 30. Еще в «Торпедо» надеюсь поиграть, мне, чтобы в «Клуб Федотова> вступить, не хватает что-то около 25 голов.

— Жаль, что забитые в «Олимпиакосе» считаться не будут.

— Чтобы их забить, надо еще заиграть. Думаете, это так просто? Чужая страна, новая команда. Тут сезон на исходе, а там все начинай сначала. Я знаю: первый год будет очень тяжело.

— Вы, когда-нибудь играли против «Олимпиакоса»?

— Нет. На турнире как-то с «Ираклисом» встречались.

— На этом ваши познания о греческом футболе заканчиваются?

— Ошибаетесь — я же успел на два дня в Грецию слетать и даже тренировался в «Олимпиакосе».

— И как вас встретили на земле Древней Эллады?

— В аэропорту чуть с ума не сошел. Три тысячи человек меня поджидали — не меньше. Окружили, за руки тянут, стараются друг друга перекричать. И сразу красно-белый шарф на меня набросили. Не спартаковский — «Олимпиакоса». Потом в какой-то комнате меня спрятали. Но вскоре прибежали полицейские: «Надо его показать. Если мы сейчас этого не сделаем, болельщики разнесут аэропорт!».

— Пришлось показаться?

— Да. И аэропорт мы, похоже, спасли, но как из него выбраться? Промчались на машине по взлетной полосе и с черного хода прокрались в город.

— По сравнению с греческими наши болельщики — само спокойствие?

— Наши свои эмоции в очередях за продуктами выплескивают. И счастье, если что достанется. Уж кому потом до футбола?! А греки — сыты. Они на стадион развлечься, отдохнуть приходят. Им и футбол в радость.

— А игрокам? Если судить по тренировке...

— Их Блохин, по-моему, напугал. Сказал, что два или три сильных иностранца подъедут. И даже самые ленивые, по его словам, сразу зашевелились — испугались при такой конкуренции место в составе потерять. А ведь сначала для многих тренировки Блохина показались сверхтяжелыми. Он же в основном методику Лобановского использует. А в киевском «Динамо» сами знаете какие нагрузки.

— Ну, а чем вы занимались в Греции на следующий день?

— Он был посвящен знакомству с президентом «Олимпиакоса> Аргирисом Салярелисом. Оно происходило на острове в его вилле. Президент за обедом признался, что не видел меня в игре, но слышал о ней много лестного. Ведь тренеры «Олимпиакоса» просматривали шесть последних игр «Торпедо». И по видео, и наяву — они прилетали в Киев на игру «Торпедо».

— Теперь-то я понимаю, почему вы в шести последних играх кряду с поля без гола не уходили!

— А что вы думаете, — конечно же, хотелось напоследок помочь ребятам. Напоследок... Грустно все это.

— Что именно?

— Расставаться грустно. И от того, что тебя ждет, веселее не становится.

— По-моему, вы преувеличиваете.

— Ничего подобного! Ну, на каком языке я буду, к примеру, там говорить. Греки говорят на греческом, кое-кто английский знает, а я в школе немецкий учил. А жара какая! Когда я был — в тени 30—35 градусов. Днем с 12 до 14 на улице вообще никого не увидишь. Хорошо, что тренировки и игры по вечерам. А так зажариться можно на солнце. И никакое море не спасет.

— Ну, в Сеуле, когда вы в финале «золотой» гол в ворота бразильцев забивали, тоже было не холодно.

— Не поверите, — не помню, как там все было. Напрягаю память, а подробностей каких-то вспомнить не могу. Вся Олимпиада — тренировки, разъезды, игры — как сон пролетела. Как один день. Только к финалу нервы были на пределе. Я ведь, когда гол забил, еще долго не мог понять, что же произошло...

— Что ж, сеульские подробности все равно придется припомнить. Вас наверняка о них греки будут расспрашивать. Полагаю, что для одного из главных героев последней Олимпиады они и условия постараются создать особые.

— Они обещали и квартиру неплохую, и машину. И хотели, чтобы я с семьей сразу приехал. Но вначале один поживу, присмотрюсь. Ведь у нас маленький ребенок, и надо, чтобы перемена климата на нем не отразилась. А для этого квартиру в определенном районе выбирать придется, — где, по крайней мере, не так духота ощущается.

— Ну, и неплохо, чтобы Олег Протасов неподалеку обитал. Вы же теперь с ним игроки одного и того же клуба. Кстати, вы хорошо знакомы с Протасовым?

— Не очень. Как-то судьба не сталкивала. Ну, встречались, здоровались — не более того.

— Что ж, теперь познакомитесь поближе. И в обычной жизни, и на поле...

— На поле одному из нас придется чем-то жертвовать. Понимаете, у нас стиль примерно одинаковый — взять мяч, протащить, забить. Короче, каждый из нас ярко выраженный индивидуалист. Кому-то придется, повторяю, перестраиваться, а точнее, подстраиваться под партнера. Если, конечно, вместе постоянно доведется играть.

— Ну, а об игровой манере остальных футболистов «Олимпиакоса» вам судить пока трудно?

— Безусловно. Я представлял, что они все маленького росточка, а оказалось — рослые, крепкие ребята. А защитники просто могучего телосложения. Правда, Блохин жалуется, что у многих два-три килограмма лишнего веса.

— У вас, по-моему, с весом никогда проблем не было. Ни в «Торпедо», ни в олимпийской сборной, ни в первой. Кстати, как отнесся Бышовец к вашему отъезду?

— По-моему, он был огорчен, что с ним, как с тренером сборной, не посоветовались, но я при встрече постарался тактично все объяснить. Хотелось бы надеяться, что он меня понял.

— Для вас это важно еще и потому, что вы рассчитываете в дальнейшем на приглашение в сборную. Или для советского игрока, получающего кругленькую сумму в валюте, это уже не имеет особого значения — берут тебя в сборную или нет.

— Я еще таких денег не получал. А с какими мыслями выходили на чемпионате мира наши игроки, уже успевшие что-то заработать за рубежом, я не знаю. Для этого надо оказаться в их шкуре. Но скажите, кому не хочется поиграть в сборной, поддержать свою марку?!

— И вам тоже?

— Естественно. Только в сборной в любой момент от тебя могут отказаться. А в «Олимпиакосе» у меня контракт, и есть возможность заработать на большую часть оставшейся жизни. А так, закончишь играть и останешься у разбитого корыта. Как многие из наших футболистов.

— А может быть, стоило подождать, Проявить себя в сборной и поехать в Италию или Испанию — там клубный футбол посильнее греческого.

— Вы правы. Только вряд ли представилась бы возможность играть за рубежом в команде, которую тренирует твой соотечественник. Возможно, это обстоятельство и выбор Протасова предопределило, Между прочим, Блохина на пресс-конференции греческие журналисты при мне спросили: «Зачем вы приглашаете советских игроков, если ваш футбол — судя по чемпионату мира в Италии — переживает далеко не лучшие дни?». Блохин ответил, что в высоком мастерстве тех, кого он пригласил в «Олимпиакос», греческие болельщики вскоре сами смогут убедиться.

— Но вот торпедовцам без лучшего снайпера придется нелегко.

— Мне и Валентин Козьмич об этом говорил. И при этом добавлял: «Раз уж появился такой шанс — и семью обеспечить, и нашему клубу с валютой помочь, как я могу тебя его лишить?».

— А с кем в Москве вам особенно тяжко расставаться?

— С родными, с друзьями и, конечно, с братом. Мы же с Николаем — близнецы и всю жизнь прожили вместе. И виделись практически каждый день. А теперь на столько расстаемся! Не знаю, что каждый из нас будет ощущать, что переживать, как себя чувствовать на расстоянии нескольких тысяч километров друг от друга.

Дверь комнаты, где мы сидели, отворилась: «Извините, пора на тренировку».

— Вот видите, брат про меня никогда не забывает, — с улыбкой заметил Юрий, подмигнув Николаю.

Минут через пять, когда они в одинаковых темно-синих спортивных костюмах пробегали мимо меня по лесной тропинке, я опять не смог отличить, кто из них кто. И вспомнил, как Леонид Буряк на футбольном поле в разгар матча находил для себя простой выход. «Брат, отдай! Брат, откройся!» — подсказывал опытный мастер, не рискуя назвать партнера по имени.

Теперь их никто не спутает. Ни в «Торпедо», ни в «Олимпиакосе». А жаль...