ПРЕСС-ТАЙМ ЮРИЯ САВИЧЕВА

С сентября 1990 года лучший бомбардир московского «Торпедо» Юрий Савичев выступает за греческий «Олимпиакос». Недавно он на три недели приехал в Москву в отпуск.

Признаться, когда я встретил его на стадионе за 15 минут до начала очередной игры «Торпедо», не сразу узнал прежнего Юрия, Что-то изменилось в нем, показалось, что стал он более взрослым, возмужавшим, серьезным, но когда знакомые и друзья приветствовали его, увидел прежнего Савичева — открытого для доброй шутки, внимательного и чуткого к своему собеседнику.

— Что, соскучились по команде?

— А как вы думаете?

— В Греции вам удавалось каким-то образом следить за игрой «Торпедо» и нашим чемпионатом?

— Видел все международные матчи «Торпедо» и с «Севильей», и с «Монако», и с «Брондбю».

— Каким  образом?

— По каналу «Евроспорта». Начиная со второго тура еврокубков, по нему показывают практически все матчи, причем наиболее интересные полностью, а остальные, как говорится, в подробном изложении. Кроме того, в Греции принимают первую программу Центрального телевидения, и все встречи первенства СССР, которые по ней показывали, я смотрел. Например, в этом году видел матч «Динамо» (Киев) — «Торпедо» и, конечно, игры сборной СССР.

— И каково ваше мнение о нашем чемпионате?

— Силы клубов сейчас подравнялись. Исключение составляет только ЦСКА, игроки которого по сути уже 4—5 лет вместе выступают, Никто из них в зарубежные клубы еще не уехал, не то, что в других ведущих.

— У нас существует убеждение, что одна из главных причин низкой посещаемости кроется в отъезде лучших игроков в зарубежные клубы, мол, не на кого стало смотреть. Вы согласны с этим?

— Ни в коей мере. Свято место пусто не бывает. Вот, к примеру, ушел я, но зато появился Юра Тишков и как заиграл. Похожее произошло с Юраном после отъезда Протасова. Молодому парню пробиться в основной состав очень трудно. Своего часа дублеры иногда ждут несколько лет, а потом оказывается, что они уже и немолоды, да и потеряли в дубле все, что имели.

— В июле прошлого года вы, давая интервью нашему еженедельнику, сказали, что вам очень бы хотелось попробовать вкус настоящего профессионального футбола. Удалось ли вам его распробовать?

— Удалось. Главное, что футболист там занимается только своим делом. Все возникающие и могущие возникнуть проблемы решает руководство клуба. Налаженный быт, хорошие социальные и прочие условия позволяют футболисту сосредоточиться на основном его деле — на тренировках и играх.

— У нас в стране такого пока нет?

— В том объеме, что там, конечно, нет.

— В нашей прессе сообщалось о двух контрактах на разную сумму, подписанных между «Торпедо» и «Олимпиакосом». Вы что-нибудь знали об этом?

— Нет, об этом я ничего не знаю. У меня есть мой личный контракт с «Олимпиакосом», выполнять условия которого обязаны и я, и клуб.

— А рассказать подробнее о вашем контракте вы не можете?

— Увы, не могу. Это коммерческая тайна, раскрывать которую я не вправе. Могу сказать только, что меня он вполне устраивает и быть недовольным им у меня нет оснований.

— А с президентом клуба «Олимпиакос» Аргирисом Саляралисом вы знакомы? Чем он занимается, и какова его роль в клубе?

— Близко я с ним, конечно, не знаком — был только вместе с Протасовым ему представлен. Он финансист, миллионер, имеет рубиновые рудники, владеет несколькими десятками кораблей. Очень любит футбол, не пропускает ни одного матча «Олимпиакоса». В Греции мнение о двух контрактах настолько противоречиво, что я, честно говоря, так до конца и не понял, в чем же его обвиняют. Правда, когда я уезжал в Москву, поговаривали, что шансов у Салярелиса остаться президентом клуба очень мало.

— А что ждет «Олимпиакос», если он уйдет?

— Уйдет он, придет другой. Игроков это особо не должно коснуться. У нас же есть официальные контракты, и наше дело играть, а каким будет новый президент, конечно, важно, но скорее, думаю, по моральным соображениям, чем по финансовым.

— Однако, насколько мне известно, был период, когда ни вы, ни Протасов не получали в срок зарплату, а потому в знак протеста отказались выйти на поле. Было такое?

— Да, такой случай был. Но не только я и Протасов, а вся команда не вышла на тренировку. Дело в том, что руководством клуба надолго была задержана выплата футболистам премиальных, а не зарплаты. Это-то и послужило поводом того маленького бунта.

— А кто решает вопрос о выплате премиальных и определяет их сумму?

— Тренер Олег Блохин советуется с президентом, и они вдвоем решают, какую сумму можно в данный момент выплатить игрокам. Причем многое зависит от того, как долго ты играешь за команду.

— Премиальные выплачиваются только за победу?

— Конечно.

— А премиальные и зарплату вы получаете в одной валюте?

— Нет. Премиальные выплачиваются в греческих деньгах — драхмах, а зарплата — в долларах.

— Понятно. Теперь, если не возражаете, поговорим об Олега Блохине. Мы до сих пор знали и знаем его только как игрока. А каков он, по-вашему, тренер?

— У каждого тренера есть своя манера, свои приемы, и разобраться в них вот так сразу трудно. С Блохиным работать в общем-то интересно, хотя бы потому, что по существу все футбольные рекорды нашего футбола принадлежат ему.

— Блохин сам проводит тренировки?

— Да, только сам.

— Значит, что-то главное вы уже для себя смогли выделить в нем?

— Прежде всего требовательность.

— А в методике тренировок есть какие-то отличия?

— Блохин — воспитанник советской школы футбола, а значит, и методика наша. Потому-то нам с Протасовым и Литовченко не надо было к ней привыкать. Скорее греческим футболистам пришлось приспосабливаться, перестраиваться, а не нам.

— А сколько вообще тренеров в «Олимпиакосе»?

— У Блохина есть помощник, затем специальный тренер вратарей, а также тренер, в обязанности которого входит проводить 15—20-минутную разминку игроков перед тренировками. Помимо этого, в команде три массажиста.

— А как проходят сами игры. Попробуйте сравнить атмосферу проведения чемпионата Греции и нашего первенства.

— Разница очень большая, и прежде всего в том плане, что на каждом матче, по крайней мере на играх «Олимпиакоса», это уж точно, стадион всегда заполнен до отказа.

— И какова его вместимость?

— 40 тысяч.

— Могу себе представить ваше состояние.

— Вот-вот. Выходишь на эту раскаленную от солнца и рева 40 тысяч болельщиков поляну стадиона и, даже если тебе, допустим, не очень хочется играть, бывают ведь и такие моменты в нашей жизни — то ли устал, то ли неделя была тяжелая — просто не можешь сыграть плохо, отбывая номер на поле.

— Болельщики не потерпят?

— Если они почувствуют, что ты увиливаешь от борьбы, поколотить даже могут.

— Шутите?

— Нисколько. Надо быть во время матча на стадионе, чтобы понять, насколько это серьезно. Кстати, зрители, можно сказать, помешали нам в какой-то мере стать чемпионами.

— Вы имеете в виду дисквалификацию «Олимпиакоса»?

— Да. Дело в том, что шансы у нас на звание чемпиона были приличные, мы долго лидировали с отрывом и в одно, и в два очка, но потом Федерацией футбола Греции было принято, мягко говоря, непонятное решение. А началось все с АЕКа. Мы выигрывали у этого клуба на его поле 2:1, но за пять минут до окончания встречи кто-то из зрителей бросил на поле газовую шашку. Все зрители и футболисты были вынуждены срочно покинуть стадион, так как дышать стало просто невозможно.

— Но в таком случае обычно стадион дисквалифицируется, и команде хозяев засчитывается поражение.

— И мы так думали, поскольку виноваты во всем были болельщики АЕКа. Но дальше начались просто чудеса в решете, такое, наверное, только в Греции может быть. Федерация приняла решение о переигровке этого матча на нейтральном поле, который мы в итоге проиграли 0:1.

— Но на этом, насколько я знаю, дело не кончилось.

— Совершенно верно. В следующем матче нашим противником был «Атинаикос». Мы принимали его на своем поле как раз после той злополучной переигровки с АЕКом, и наши болельщики, возмущенные этим несправедливым решением, видимо, просто ждали подходящего случая, чтобы каким-то образом выразить протест. Во втором тайме мы вели 2:0, но за 10—15 минут до конца неожиданно пропустили два мяча, причем не без помощи арбитра. Не знаю уж, как это получилось, только зрители выбежали на поле и стали бить футболистов «Атинаикоса» и судью, Вскоре появилась полиция, а зрители, они ведь там никого не боятся, стали и их забрасывать, чем попало. Началась всеобщая драка, стали взрываться хлопушки и еще Бог знает что, В результате на поле вышел Салярелис и вместе с капитаном нашей команды Анастопулосом стал призывать зрителей к спокойствию, к прекращению бунта. А ему с трибун кричали, чтобы он уводил команду с поля, все равно доиграть матч до конца они не дадут, что они хотят узнать, каково же будет решение федерации футбола — будет ли назначена переигровка, как с АЕКом, или нет, Никто, однако, не ушел, а матч остался незавершенным.

— И каким было решение?

— Нам засчитали поражение, сняли 2 очка, и последующие пять игр «Олимпиакос» был вынужден проводить на нейтральном поле, не ближе 120 километров от Афин, Похожее случилось и в Кубке УЕФА. Мы тогда с Протасовым еще не имели права выступать, а потому сидели на трибуне. Игра была с «Сампдорией», а зрители опять забросали чем-то итальянцев и судью, «Сампдория» подала протест, и «Олимпиакос» дисквалифицировали. Так что болельщики сыграли с нами злую шутку. И убытки мы понесли приличные, и вне европейских кубков оказались.

— А каков вообще футбол в Греции?

— Греки, скорее, играют в жесткий, атлетический, а не техничный футбол. Недаром у меня было так много карточек. По натуре я игрок негрубый, но когда тебя постоянно бьют по ногам, невольно нет-нет, да и ответишь обидчику.

— А на какой позиции вы выступаете?

— «Олимпиакос» играет с двумя ярко выраженными нападающими — Протасовым и Анастопулосом. Я же являюсь связующим звеном между ними и полузащитой.

— Есть ли сейчас в греческом футболе яркие личности?

— Есть, конечно. В нашей команде, помимо Анастопулоса, это полузащитник Митропулос. За «Панатинаикос», выступает капитан сборной Греции Саравакос, По сути в каждой команде есть пара очень сильных греческих футболистов. Но в принципе погоду в клубах все-таки делают зарубежные футболисты.

— Какие-то наиболее известные имена можете назвать?

— Прежде всего аргентинец Батиста из АЕКа, поляки — вратарь Вандзик и форвард Важиха из «Панатинаикоса».

— У вас контракт с «Олимпиакосом» на три года. А что дальше?

— Пока рано об этом говорить. В общем мне нравится играть в «Олимпиакосе». Нравится и греческий народ — народ мужественный, дружелюбный. Когда люди встречают тебя на улице, узнают, приветствуют, иногда даже звонят домой (откуда только телефон узнают). А то, что на трибунах иной раз страсти перехлестывают через край, так ведь это же футбол.

— А с греческим языком проблемы есть?

— Язык мы с Протасовым и Литовченко изучаем два раза в неделю. Сейчас понимаем практически все, правда, когда не быстро говорят. Ну, а язык футбола понятен без слов...

 

Иван ТИМОШКИН.

(«Футбол», 1991, №28)