ПУТЬ В «ТОРПЕДО»

— А о чем будем говорить, — настороженно спросил Николай Васильев, прежде чем я успел задать первый вопрос.

— Хотите о кино, хотите о футболе...

— Лучше о футболе...

«Моему сегодняшнему собеседнику до сих пор не приходилось давать интервью», — подумал я и не ошибся.

— Знаете, в отчетах о матчах иногда мою фамилию упоминали, но чтобы так, один на один...

— Это не экзамен. Вопроса на засыпку не будет, — подбадривал я Васильева, вспоминая о том, как волновался сам, сидя в этом же холле подмосковной торпедовской базы в Мячкове одиннадцать лет назад, в апреле шестьдесят седьмого года. Впервые напротив меня сидел настоящий футболист — сам Валерий Воронин. Его спокойный, уверенный, рассудительный тон помог мне тогда благополучно довести беседу до конца. Хотя Воронин наверняка догадался: перед ним — новичок…

— Давайте обо всем по порядку. Ну, например, когда и где вы сделали первый серьезный удар по мячу?

— Наверное, тогда, когда меня приняли в детскую футбольную команду. Было это в Воронеже. Я жил недалеко от стадиона, часто забегал туда, а однажды, когда мне было восемь лет, пришел по объявлению о наборе в секцию футбола. Меня приняли, и первые, как вы говорите, серьезные удары по мячу мне помогал делать наш тренер Серафим Алексеевич Андронников. Я старался не пропускать ни одной тренировки: ни в дождь, ни в жару. С детства мне нравилось атаковать, забивать голы. И кумирами моими были форварды. Не самые великие, а наши воронежские — Проскурин, Янишевский. И к моей радости определили меня сразу в нападение.

— Что ж, Проскурин действительно умел забивать. А вам это удавалось часто?

— Да как сказать... Наверное, не так уж редко, если в 1973 году Михаил Владимирович Гора, тренировавший юношескую сборную России, включил меня в состав своей команды. А еще через год наша сборная играла в финальном турнире Всесоюзной спартакиады школьников в Алма-Ате и заняла там первое место.

— Ну а при каких же обстоятельствах вас заметили торпедовские тренеры?

— Как раз в Алма-Ате и заметили. Во время наших финальных игр «Торпедо» приехало туда на матч с «Кайра-том». И пришли московские тренеры посмотреть на нашу игру. А у нас тогда все неплохо получалось. Мы вместе с другим нападающим, Редкоусом, на турнире больше всех забили — по семь мячей. В «Торпедо» позвали и его, и меня, и еще Лешу Беленкова. Вскоре, в августе, мы приехали в Москву. Нам с Беленковым в «Торпедо» очень понравилось, а Редкоусу почему-то не очень. И он быстро уехал.

— А в детстве вы болели за «Торпедо»?

— Да нет, наоборот, я болел за...

Васильев назвал мне любимую команду детства. Так сказать, по секрету. Просил об этом не писать: «Ребята не поймут — «заводить» начнут, а у нас с этой командой непростые отношения».

— Тайна есть тайна, и раскрывать ее я не собираюсь. В конце концов какое сейчас это имеет значение, если вы, Коля, уже торпедовец со стажем, хотя в основной состав, понятно, попали не сразу...

— И в дублирующий тоже. Игр пять в запасе сидел. На тренировках приходилось доказывать. Надо было физическую подготовку улучшить и техническую, конечно. И самое главное — научиться в игре выкладываться, дорабатывать до конца во всех моментах. Это у меня, признаюсь, и сейчас не всегда получается. Вообще играть в «Торпедо» — это не то, что в воронежском «Труде». Здесь куда больше работать приходится — нагрузки совсем другие. И на поле все время в движении — останавливаться никак нельзя. Зато здесь по исполнению и по мысли игроки выше — хорошо, когда партнеры тебя понимают.

— И не только на поле?

— И в жизни, конечно. Взять, к примеру, мой первый матч в основном составе. Игра в гостях, да еще в Дрездене с «Динамо». И не товарищеская, а на Кубок УЕФА. Проиграли мы тогда сильно — 0:3. Игра не шла, но был у меня момент размочить счет: Максименков пяткой сбрасывает под удар, но я... И вспоминать не хочется. Представляете, какое настроение было после игры. Но духом упасть не дали. И тренеры, и ребята поддержали, мол, в футболе все бывает. Научиться забывать неудачи — это тоже наука. И не простая.

Еще в прошлом сезоне Васильев лишь эпизодически выходил на поле за первый состав «Торпедо». В этом же — он провел в чемпионате 10 матчей, играл в кубковом турнире и забил четыре мяча. Причем два из них — в ворота киевского «Динамо». Но мне особенно запомнился гол, забитый молодым торпедовцем в матче с «Араратом». Сахаров выполняет штрафной — перед ним «стенка». Он тихонечко откидывает Васильеву, и тот наносит пушечный удар. Вратарь «Арарата» Абрамян увидел мяч только в сетке за своей спиной. Гол! Единственный и победный! А вспомните удары Васильева в недавнем матче с московским «Динамо» — удары необыкновенные по силе и точности. Спросите у динамовского голкипера Владимира Пильгуя, и он вам скажет, что такому удару могут позавидовать многие наши мастера.

— Как вам удалось поставить такой удар?

— Я всегда любил на тренировках упражнения с ударами. Когда бью — делаю ставку все-таки на силу, а не на точность. Удары у меня не хитрые — прямые, без «подкрутки». Я заметил: на чемпионате мира в Аргентине, игроки стремились бить по воротам из любых положений. И еще много двигались, смело брали игру на себя. Вот и я буду стараться играть так же. Может быть, когда-нибудь получится.

Потом я узнал от Васильева, что «Торпедо» лучше настраивается на матчи с сильными соперниками, хотя для него самого слабых пока нет, что ему безразлично, на каком поле играть — на своем или чужом, что он учится на втором курсе института физкультуры, что любит слушать эстрадную музыку вместе со своими друзьями Юрием Ванюшкиным и Сергеем Пригодой...

— Все? — спросил меня Васильев, вытирая ладонью влажный лоб.

— А что, устал?

— Честно говоря, переволновался как-то, — ответил «гроза вратарей» и, попрощавшись, пошел доигрывать шахматную партию с капитаном торпедовцев Владимиром Юриным, прерванную мною в сложном ладейном окончании.

 

Л. ТРАХТЕНБЕРГ

(«Московский комсомолец», 1978)