На последний учебно-тренировочный сбор на Кипр, куда в минувший понедельник отправились московские торпедовцы, команда вылетела без своего 29-лет-него голкипера Валерия Воробьева, который в очередной раз был вызван в сборную Украины.

Предстоящий сезон будет уже третьим, который Валерий встретит в составе торпедовского клуба. За это время он стал ведущим игроком команды, завоевал авторитет и уважение у руководства клуба, торпедовских поклонников. Но не все так просто, как может показаться на первый взгляд, складывалось в его футбольной жизни. Был и счастливый период, когда Воробьева признали лучшим вратарем Украины и пригласили в киевское «Динамо». Было и безвременье, когда Валерий, пройдя суровую школу киевского «Динамо», не смог утвердиться в этом клубе и вынужден был начать свое футбольное восхождение сначала. И это ему в полной мере удалось, о чем свидетельствует и приглашение в национальную сборную Украины, и то, что сегодня Воробьев является одним из лидеров торпедовского клуба.

 

Валерий ВОРОБЬЕВ:

НАЧАЛОСЬ С ТОГО, ЧТО Я ПРОВАЛИЛСЯ НА ГЛАЗАХ ЯШИНА

— Валерий, насколько известно, вы из Днепропетровска. В 1983 году «Днепр» в решающем матче за золотые медали со счетом 4:2 обыграл московский «Спартак» и стал чемпионом страны. Не этот ли факт повлиял на то, что вы стали футболистом?

— Эту игру я хорошо помню. На том матче мы, мальчишки, воспитанники футбольной школы «Днепр-75», подавали футболистам мячи. В городе тогда был грандиозный праздник. А любовь к футболу пришла еще раньше. Мы — выходцы из дворового футбола, он формировал наш характер, пристрастия. Дворовый футбол тогда был явлением. С благодарностью вспоминаю сегодня тренера Алексея Ивановича Садовникова, который многому меня научил.

— А почему вы стали вратарем?

— Никакого тяготения к тому, чтобы защищать ворота, у меня не было. Я как человек послушный повиновался тренерскому указанию и покорно стал в ворота. Никто и никогда не говорил мне, что я рожден быть вратарем. Я уяснил, что ворота — это то место, которое мне доверили в команде, и я его добросовестно занял. Конечно, хотелось, как и всем мальчишкам, играть в нападении, забивать голы. Это желание особенно усиливалось, когда я добросовестно проваливал отдельные игры своей команды. Так было, например, в Ленинграде на турнире.

На нем, кстати, присутствовал легендарный Лев Иванович Яшин. Очень мне хотелось, чтобы он обратил внимание на мою игру, но я наделал тогда столько элементарных ошибок, что наша команда проиграла все, что можно было проиграть. Вот так я «отличился» на глазах у великого вратаря.

— Сильно переживали?

— Переживал, но не казнил себя. Мальчишкой неудачи переносятся легче. Нынче намного сложнее.

— Злитесь на себя в такие моменты, корите за ошибки? В матче в 1997 году с московскими динамовцами вы на последней минуте игры, помню, пустили откровенную «бабочку» от Скокова, и команда проиграла 0:1.

— Честно говоря, было стыдно тогда смотреть в глаза всем — от водителя до главного тренера. Но половину дня потужил, а затем с удвоенной, утроенной энергией, я бы даже сказал, со злостью, взялся за работу. Ошибки и поражения — сильный для меня раздражитель, заставляющий трудиться еще упорнее. А за свои промахи зло я ни на ком не срываю. Ведь и мне в таких случаях особых претензий не предъявляют: в игре вратаря черные полосы, как правило, чередуются с белыми, и от ошибок в нашей работе никто не застрахован.

— Надо полагать, в такие моменты ваш дом — ваша крепость?

— Да, это так. Дома я ухожу от всех своих проблем. Я убежден, что мужчина должен быть в доме хозяином и не нести сюда свои проблемы, хотя моя жена Инга всегда очень переживает за меня, ведь ее жизнь давно связана со спортом. Ее отец, Виктор Константинович Фомин, сам играл в футбол, затем возглавлял футбольный клуб «Кривбасс» (Кривой Рог).

— Кто на вас оказал большое влияние в профессиональном плане?

— В «Днепре», куда я был приглашен из футбольной школы, тренером работал Леонид Яковлевич Колтун — он занимался с вратарями Валерием Городовым, Сергеем Краковским. Вместе с ними тренировался и я. Я хорошо запомнил слова Колтуна: «Для вратаря очень важны физические данные. Но достичь высот можно лишь благодаря интенсивной, постоянной работе». Это правило я взял за основу, всегда ему следую, понимая, что только каждодневный неустанный труд может принести плоды. Я многое перенял и у Городова, и у Краковского, которые гремели тогда. Например, Городов экспрессивен, часто играет как полевой игрок на выходах. Этому я учился у него. Но вскоре вратарскую науку пришлось осваивать в армии. Благодарен судьбе за то, что в это время жизнь не разлучила меня с футболом. Я играл на первенство города Черкассы, а затем меня взяли в киевский армейский клуб, выступавший тогда во второй лиге союзного первенства.

— А потом была полтавская «Ворскла», в составе которой вы выступали два сезона. Наверное, то время вам особенно приятно вспоминать, ведь тогда вы стали лучшим вратарем Украины и отразили в сезоне десять из четырнадцати назначенных в ваши ворота пенальти?

— Да, эти годы особенно памятны. «Ворскла» играла в буферной зоне союзного еще первенства, а затем уже в чемпионате Украины. Помню, как перед матчем в Киеве на Республиканском стадионе встретился с президентом футбольного клуба «Динамо» (Киев) Григорием Михайловичем Суркисом, который предложил мне перейти в этот знаменитый клуб.

— И вы тогда на радостях в игре с динамовцами отразили два пенальти.

— Было такое дело, хотя тот матч «Ворскла» проиграла.

— Десять отраженных за сезон пенальти вызывают не только уважение, но и вполне резонный вопрос: «Наверное, вы знаете секрет, как надо отбивать пенальти?».

— Секретов не знаю, хотя определенная система в этом деле у меня есть. Помогают опыт, интуиция, психологическая устойчивость.

— Итак, вы оказались на гребне успеха, став лучшим вратарем страны, и получили приглашение в киевское «Динамо». Но там вы так и не заиграли. Почему?

— Это приглашение стало в моей жизни большим событием, такое бывает, может, один раз в жизни. Психологически было очень сложно адаптироваться в такой именитой команде. Я очень хотел утвердиться в ней. Но не заладилось. И субъективные, и объективные факторы — все было против меня. Я абсолютно убежден, что у каждого футболиста есть своя команда, в которой он может полностью раскрыться. Киевское «Динамо» не стало для меня такой. Ну, не получилось у меня там. Хотя я благодарен киевлянам за футбольную науку. Тогда они дебютировали в Лиге чемпионов, я был заявлен на этот турнир, и хотя сыграть не удалось, сама атмосфера этих незабываемых матчей, особенно победа над «Спартаком», запомнилась и отложилась в памяти на всю жизнь. Но я вынужден был все-таки покинуть киевский клуб.

— Представляю ваше состояние в тот период.

— Я стал играть за «Борисфен» в первой лиге, затем мы вышли в высшую. Конечно, психологически я был надломлен, но жизнь продолжалась. Я твердо усвоил такое правило. Если на жизненном пути у тебя неудачи, сделай паузу, пережди. Обязательно ситуация изменится, не паникуй, наберись сил, чтобы прыгнуть в следующий раз еще выше. Так я и сделал, направившись в «Кривбасс». Это был очень сложный период в моей жизни, но я выстоял и этому рад.

— А каким образом вы оказались в московском «Торпедо»?

— В конце 96-го года меня пригласили в «Торпедо» на просмотр. Я очень благодарен Валентину Козьмичу Иванову за доверие, которое он мне оказал. Он тогда был главным тренером. Мы обговорили все нюансы моего перехода в торпедовский клуб, и я подписал контракт. Но вскоре главным тренером торпедовцев стал Александр Федорович Тарханов. И мне вновь пришлось уже другому тренеру доказывать, на что я способен. Так, в течение двух месяцев я дважды проходил торпедовские смотрины.

— Предстоящий сезон будет для вас уже третьим в составе торпедовцев. Вы стали одним из ведущих игроков команды. Чего, на ваш взгляд, не хватало ей, чтобы успешно выступать в предыдущих двух сезонах?

— Могу точно сказать, что мы все хотели выступить успешно. Но вышло иначе. Злополучный матч в Санкт-Петербурге в августе 1997 года многое перевернул в нашей игре. Мы вели 2:0 и обязаны были выиграть. Но фантастическое невезение, не забитый пенальти сломали игру.

— Существует мнение, что неудачи сезона 1997 года связаны во многом с отсутствием у команды полноценной подготовки к сезону из-за нашумевшего конфликта в ЦСКА, когда большая группа армейцев вместе с тренером перед сезоном оказалась в «Торпедо».

— Я считаю, что это не так. Ведь мы в какой-то период шли на четвертом месте и имели хорошие перспективы быть в тройке ведущих клубов. Но то обидное поражение сильно ударило по психологии ребят. Почти у футболистов началась депрессия. Мне бы хотелось о том периоде забыть, думаю, что ворошить те события сегодня нет смысла.

— Хорошо. Давайте поговорим о сегодняшнем «Торпедо». Команду возглавил новый амбициозный тренер Виталий Шевченко. Каким образом это сказалось на команде?

— У нас нормальная, рабочая атмосфера. Позади три сбора. Работают ребята в очень напряженном режиме, конечно, тяжело, но футболисты не ропщут, трудятся добросовестно. Жесткая конкуренция заставляет всех трудиться с максимальной выкладкой. Атмосфера в команде доброжелательная, очень хороший микроклимат, создается коллектив, перед которым ставятся высокие цели. Но о перспективах команды, думаю, мы поговорим, когда начнется сезон.

— Два сезона, проведенные в торпедовском клубе, добавили вам психологической уверенности? Насколько вы уже тот Валерий Воробьев, ставший на Украине в свое время лучшим голкипером?

— Пусть об этом скажут любители футбола. О себе говорить не хочу.

— Что значит для вас приглашение в сборную команду Украины?

— Я гражданин своей страны и считаю за большую честь играть в национальной сборной. И если тебя приглашают в сборную, пусть даже с целью создать в ней конкуренцию, это почетно. И польза большая. Ведь таким образом я помогаю и украинскому футболу, и российскому — повышаю свой профессиональный уровень, играя за московское «Торпедо».

— Эта команда стала вашей?

— Когда мы вместе с «Торпедо» что-то выиграем, тогда я и отвечу на этот вопрос.

 

Юрий ПЕТРОВ.

(«Футбол» № 11, 1999)