ОН ОПЕРЕЖАЛ ВРЕМЯ
В последние годы я чаще других пишу про Валерия Воронина. И, может
быть, излишне задерживаюсь на том, что по привычке, оставшейся от прошедших
времен, называют негативом. А нынешний клиент СМИ на это особенно падок: клюнув
на подробности не всегда стерильного быта знаменитости, он зачастую оставляет
без внимания остальное - что как раз и является самым главным.
|
|
|
Валерий Воронин и Пеле. |
Пытаясь воспроизвести на бумаге чей-либо характер, я не
разграничиваю свое видение героя на "позитив" и "негатив",
да и вообще этих фотографических понятий применительно к людям не признаю. Но
вот замечаю, что, боюсь, не без моей невольной помощи Воронина стали относить к
фигурам, погибшим для футбола, себя в нем полностью не проявившим.
Вместе с тем как раз про Воронина-то и можно смело сказать, что
сделал он в игре все, предназначенное щедрой к нему судьбой. И лишь потом снизившаяся
мотивация помешала работать на футбол в прежних объемах, подтолкнув к страшным
последствиям. Жизнь нередко поворачивается к своим избранникам жестокой
стороной. Вот и в случае с Ворониным минутная депрессия губительно
аккумулировала все присущие ему слабости, от которых Валерий Иванович до
тревожной поры был надежно защищен всепоглощающим призванием к большой игре.
Поэтому актуальнее поговорить сейчас о воронинском восхождении, о
его славе, которую домашней не назовешь (он ведь даже чаще Яшина выступал за
различные символические сборные Европы и мира), о времени, которое он как
футболист опережал (из всех моих любимых мастеров 50 - 60-х годов именно
Валерия Воронина я отчетливее всего представляю в сегодняшнем футболе
международного уровня).
Бесков взял его в торпедовский дубль шестнадцатилетним. Быстро
оценил полузащитника и Маслов, сменивший Константина Ивановича на тренерском
посту. Но, при всем моем желании, все же не решусь причислить Валерия к
вундеркиндам. И тут у меня есть союзник. Стрельцов высказывал бредовую мысль, с
которой никто из специалистов так и не согласился: мол, Валерка - футболист,
себя огромным трудом сделавший, а не талант от Бога, как, допустим, он сам или
Иванов.
С другой стороны, не думаю, чтобы без великолепных атлетических
данных Воронина, без изначально тончайшего понимания игры одно прилежание или
даже фанатизм в тренировках сделали бы его таким мастером, в какого он вырос,
пусть и подзадержавшись несколько в дубле (Валерий стал основным игроком
"Торпедо" в знаменательном для команды сезоне 60-го, когда ему шел
двадцать первый год). Но тут и дубль помог: именно там продолжительное
сотрудничество ждавших своего часа молодых игроков складывалось в стиль
"Торпедо"-60.
Футбол - к сожалению, к счастью ли - не живет воспоминаниями.
Ветеранские устные мемуары слушают вполуха, различая в них лишь ворчание на
теперешних, на действующих ныне лиц, да и сами заслуженные старики
волей-неволей отодвигаются от прошлого, сосредоточиваясь на сиюминутных
впечатлениях. Но вот вдруг в интервью с защитником сборной 60-х годов
импульсивно проскальзывает реплика о том, что Воронин в их команде на
лондонском чемпионате мира был, как сейчас Зидан или Фигу: "без фола мяч у
него не отнимешь". А восьмидесятилетний прославленный наш спортивный
доктор Белаковский (для Олега Марковича, сверстника и друга Боброва, и мой
герой принадлежит к относительно молодому поколению) в приватной беседе о
злоключениях российской сборной говорит мне: "Ну, хороший, не спорю, игрок
Мостовой, но ведь с Валеркой-то Ворониным его не сравнишь".
|
|
|
11 мая 1968 года Валерий
Воронин провел за сборную свой последний, как потом выяснилось, матч - матч
памятный, выигранный у венгров после поражения в Будапеште (0:2) ответный
четвертьфинал чемпионата Европы (3:0). На снимке Муртаз Хурцилава (слева) и
Валерий Воронин в том незабываемом матче. |
Мне казалось, что из двух по-отцовски любивших его тренеров
Воронин все-таки больше тянулся к Бескову. Тот импонировал Валерию манерами - и
более стройными, чем у Маслова, работавшего под простака, формулировками мыслей
о футболе. Но кто, как не Маслов, довел Воронина до высших кондиций аккурат к
историческому для "Торпедо" сезону?
Сыгравший и в 59-м ряд матчей за мастеров, Воронин в 60-м предстал
перед широкими массами сложившимся мастером. И если не выглядел в тот год
звездой, то потому только, что общая звездность команды мешала ослепленной ее
совершенством публике выделять Воронина: чем хуже был, например, Маношин?
Некоторым исключением, с точки зрения болельщиков, был, пожалуй, Батанов,
сумевший в лучший для себя сезон и в неповторимом по гармонии составе не раз и
не два отрабатывать за других, не обладавших челночной неутомимостью Бориса
Алексеевича. Но никто, кроме Валерия Воронина, не вобрал в себя - и с такой
покоряющей выразительностью - особенность той стилевой сути, что ушла из
отечественного футбола вместе с исчезнувшим "Торпедо".
Предполагаю, что верность 60-му году повлияла и на его
мироощущение. Он ведь более всех других выдающихся талантов подпадал не только
под определение "звезда", но и "профессионал" - тоже.
Разумеется, имею в виду зарубежное толкование этих определений. К российскому
своеобразию преломлений звездности и профессионализма Воронин почти всю свою
карьеру относился более чем сдержанно. Он был нескрываемым западником.
Лучшим футболистом страны Валерий стал в 64-м году, когда впервые
прибегли к журналистскому опросу. Через год снова стал №1. Но на первого тянул
и в неудачном для "Торпедо" 63-м, когда в сборной тренировался у
Бескова.
Лишь после Лондона и после личной удачи - включили в символическую
сборную - Воронин позволил дать самому себе отдых, потеряв на подступах к
тридцати мотивацию. За что и расплатился.
Александр НИЛИН. "СЭ".
