В ПЯТЫЙ раз наш еженедельник провел опрос футбольных обозревателей с целью определить лучшего игрока года. На нашу анкету откликнулись 79 журналистов, представляющих 37 печатных органов, ТАСС, АПН, радио и телевидение.

Для определения лучшего футболиста года каждому журналисту было предложено назвать трех, на его взгляд, достойных кандидатов. За первое место начислялось три очка, за второе — два, за третье — одно.

И вот сегодня, в канун Нового года, мы поздравляем Эдуарда Стрельцова —заслуженного мастера спорта, центрального нападающего московского «Торпедо», ставшего второй год подряд победителем нашего конкурса-референдума. Он повторил успех своего одноклубника Валерия Воронина, которого журналисты также два раза называли лучшим футболистом года. Один раз этой чести удостоился киевлянин Андрей Биба.

Интересно, что, несмотря на то, что наш еженедельник проводил опрос среди журналистов, тем не менее свои соображения прислали в редакцию и многие читатели. Лучшим футболистом года назвали Э.Стрельцова А.Акопян (г.Степанакерт, Азербайджанской ССР), В.Нелин из Рязани, Е.Сулейманов из Алма-Аты. Среди множества писем одно было из Болгарии от А.Попова (г.Самоков). Он также считает лучшим советским футболистом Э.Стрельцова. Читатели Ю.Дабакян и Э.Аванесян (оба — Баку) и В.Рожко (Одесса) назвали лучшим М.Хурцилаву.

Итак, подводим итоги опроса.

Эдуард Стрельцов получил 60 первых мест, 11 вторых и 4 третьих, набрав в сумме 206 очков. По итогам 1965 года он занял в опросе второе место, через год — четвертое, и вот два года подряд он первый.

Второе место, как и прошлом году, у тбилисского динамовца Муртаза Хурцилавы — 12 первых мест, 28 вторых и 15 третьих, в сумме 107 очков. Третьим оказался московский армеец Альберт Шестернев. У него 4 первых места, 9 вторых и 11 третьих, в сумме 41 очко.

Последующие места заняли: динамовец из Киева В.Мунтян — 32 очка, капитан «Спартака» Г.Хусаинов — 19, капитан тбилисского «Динамо» С.Метревели — 16. Всего же в анкете упоминались 19 футболистов.

В сегодняшнем номере мы публикуем список журналистов, принявших участие в нашем опросе, их ответы, беседу нашего корреспондента с победителем конкурса-референдума Эдуардом Стрельцовым.

 

Монолог центрфорварда

Об игре Эдуарда Стрельцова многие говорят, пишут, спорят. А вот что думает он сам о современном футболе? С просьбой предоставить ему слово на страницах еженедельника не раз обращались а редакцию читатели. И потому вместо традиционного интервью мы публикуем сегодня размышления Эдуарда СТРЕЛЬЦОВА, которыми он поделился с нашим корреспондентом.

 

КАК-ТО меня спросили, за что я люблю футбол. Сам я себе такого вопроса никогда не задавал и потому сразу не нашелся, что ответить. Да и вообще, наверное, так ставить вопрос неразумно. Вот что вы больше всего цените в футболе — можно спросить. Я ценю в футболе мысль, вижу в нем прежде всего игру, очень-очень интересную, главным образом, потому, что в ней надо думать.

К сожалению, есть такие футболисты, и самое обидное, молодые, которые относятся к футболу чуть ли не как к нудной работе — пришел, отбегал без лишних размышлений, после душа прическу вылизал, галстук нацепил, и все тут. А что игра дала ему и другим — об этом они не задумываются.

Футбол же становится все сложнее, И тренерам приходится всё больше голову ломать над тактическими сложностями, и игроку надо соображать чуть ли не в каждом эпизоде матча. Конечно, не любой футболист может стать диспетчером, организатором игры, но научиться понимать игру можно. Ну во-первых, к этому сам игрок должен стремиться. А во-вторых, надо найти средства, как этому научить. Сейчас, пожалуй, все знают, как приобретать физическую готовность, почти не осталось белых пятен в технике, .быстро развивается тактика. Но вот о тактических тонкостях, о понимании игры мы говорим, только расположившись вокруг допотопного макета, на котором движутся маловыразительные фишки. Сколько лет, и все одно и то же. Это однообразие утомляет. Я замечаю, что молодые игроки, привыкшие к постоянным установкам и разборам на макете, сидят и ничего не воспринимают. Только вид делают, что слушают, а мысли их далеко.

Тут не только они виноваты. В наш век техники надо активнее пользоваться киносъемкой. Наглядные уроки всегда полезны. Знаю, что такие опыты уже делались, в некоторых командах приобретают аппараты. Но даже если нет такой возможности, кто мешает тренеру вместе с игроками на трибуне во время какого-нибудь матча и на наглядных примерах провести занятие. Это, конечно, труднее, чем двигать фишки. Но если мы хотим научить молодежь думать, то надо и думать, как этому учить.

Вы, наверное, замечали, наблюдая за игрой, что часто угадываешь ходы: сейчас отдаст вправо, сейчас уберет мяч, сейчас побежит, сейчас остановится. И вдруг — но как редко — неожиданный ход. Вот это настоящее!

В чем тут искусство? Предположим, у меня мяч. Вижу, что слева готовится открыться партнер, а справа — совсем свободный партнер. И, конечно, все ждут, что я отдам ему мяч. И защитники этого ждут, и мне самому хочется так сыграть. Делаю вид, что так и поступлю. Маленькая пауза, а отдаю все-таки влево. Это только пример. Пока у меня мяч, я еще множество деталей должен заметить — куда собирается двинуться защитник, под какую ноту партнеру лучше послать мяч, как мои партнеры расположены относительно ворот соперника, как смогут они продолжить комбинацию. В каждой игровой ситуации свои тонкости, и всю эту информацию ты должен обработать за доли секунды,

Когда ведутся теоретические споры о методах организации обороны или о фланговых атаках, то никогда нельзя забывать о том, что даже самые хорошие решения должны осуществлять игроки, способные зто сделать, понимающие задачи, решающие их сознательно. Это, на мой взгляд, самое главное, и потому хочется еще раз подчеркнуть значение мысли в современном футболе. Из молодых игроков, из тех, кто выделяется в этом плане, могу назвать, пожалуй, динамовца Козлова. Все время чувствуется, что он думает на поле, что его решения осознанны, неожиданны. Привлекает его находчивость, я бы сказал, игровой ум. Чем больше у нас будет таких игроков, тем легче развиваться футболу.

Что касается обороны, та мне представляется наиболее прогрессивным ее методом — зонный. Футболисты хорошо знают такое высказывание тренера Э.Эрреры: «Спросите у любого нападающего, как ему легче играть — против зоны или против персональной опеки? Конечно, он ответит, что против зоны». А вот если бы меня спросили, я бы так не ответил. Против защитников, умеющих применять зонную оборону, играть, по-моему, труднее. Предвижу возражение: а ведь тебе самому трудно бороться с Аничкиным или Хурцилавой? Да, очень трудно. Но разве они «персональщики»? Если бы они следовали за мной по пятам, мне, может быть, было бы легче, удалось бы увести их из центральной зоны куда-нибудь на фланг, там освободиться, вырваться в центр. Не тут-то было. Да, они персонально опекают меня, но главным образом в опасной для их ворот зоне. Причем имеет значение, как опекать. Если уж Аничкин и Хурцилава не успели помешать мне овладеть мячом, они никогда не бросятся на меня, чтобы вырвать мяч, хоть с ногой. Их мастерство позволяет им не дать себя обыграть, они не дают возможности найти острое продолжение. И потому мне часто приходилось просто отдавать мяч партнерам.

А вот Капличный и Плахетко не отходили от меня ни на шаг. И что ж, было только легче. Причем они этим создавали трудности и своему «чистильщику» Шестерневу. Уйдя от опекуна, я каждый раз встречался с ним в невыгодной для него ситуации. У меня мяч, я на ходу, есть пространство. Убежден, что если бы против меня играл Шестернев, а он это умеет делать не как «персональщик», а как Аничкин и Хурцилава — называю их, потому что просто нет термина, — мне было бы труднее, зато «чистильщику» позади Шестернева ^:было бы легче.

Это конкретные примеры. Когда же спорят о методах обороны, то рассуждают абстрактно — зонная или персональная? Я считаю, что защитники киевского «Динамо» по своему мастерству несколько уступают Хурцилаве, Аничкину. Шестерневу. Если бы киевляне играли персонально, форвардам соперника было бы только легче.

А теперь представим себе оборону, построенную по зонному принципу, с участием трех классных защитников, о которых я говорил, то есть, попросту говоря, оборону сборной страны. Не вижу, как можно было бы с ней бороться. В нашей же сборной каждый из них получает задание играть персонально с таким-то номером соперника, причем в сборной и Аничкин, и Хурцилава не могли себе позволить даже на шаг отойти от подопечного. В клубах же, играя против меня, оба они действовали свободнее, по ситуации, по интуиции. В клубах они право же, не были такими «персональщиками», как в сборной. В результате сборная допускала роскошь — вместо атакующего игрока середины поля типа Мунтяна имела пятого защитника — четыре «персональщика» и «чистильщик».

В «Торпедо» тоже защитники часто получают задание действовать только персонально. Но у нас молодые, недостаточно опытные, недостаточно классные защитники, и, главное, вместе они играют недавно, Зональная оборона облегчила бы им игру, как это произошло у киевлян, но потребовала бы большой сыгранности и слаженности. К тому же киевские полузащитники выполняют (в слишком большой, на мой взгляд, степени) защитные функции. А это тоже нежелательно — что бы там не говорили, атака при этом ослабляется. Словом, идеальный случай — классные защитники, играющие «зону». К этому и надо стремиться.

Теперь о наболевшем вопросе с флангами. Нужны ли фланговые форварды? А я спрошу иначе: есть ли они у нас? Численко, Метревели, Хмельницкий — и все. Я же считаю, что они необходимы. Но конечно, никто не говорит, что крайний форвард должен все время стоять на фланге. Он должен играть так, как играют Метревели и Численко. Но чтобы так играть, надо уметь играть на фланге. Если же утверждать, что на фланге должен уметь сыграть каждый, то это приводит к тому, что не умеет никто. Юношеские команды копируют мастеров, фланговых форвардов не воспитывают. Даже такие способные футболисты, как Гершкович и Шалимов, неуютно себя чувствуют на краю. Савченко уступает им в мастерстве, но, зато он крайний, и когда он в составе тройки нападения «Торпедо», играть нам легче, чем без единого крайнего. На мой взгляд, вернее всего иметь фланговых нападающих, умеющих сыграть и в центре, и в глубине поля, а не ждать, пока центральные нападающие и полузащитники научатся играть на краю, тем более что никогда им этому не научиться в такой степени, как это умеют Метревели, Хмельницкий, Численко, которые, кстати, сформировались давно, когда еще не велись эти теоретические споры.

Наконец, последнее, о чем мне хочется сказать — о контратаках. Про «Торпедо» говорят, что игру на контратаках мы возвели чуть ли не в принцип. Но, по-моему, надеяться на контратаки — это все равно, что надеяться на ошибки соперника. В Минске динамовцы нас штурмовали, а мы забивали на контратаках голы. Кажется, классический пример. Но почему мы забивали? Потому, что они ошибались — защитники шли вперед и оставляли нас, форвардов, двое на двое с защитниками. Бесспорно, надо уметь использовать ошибки соперника, уметь наказать его за них и провести результативную контратаку. Но заранее планировать контратаки, собираться всю игру построить на контратаках? Никогда мы так не делали, да и, по-моему, это просто нелепо. Если кто из тренеров и скажет когда-нибудь — давайте играть на контратаках, то это равносильно предложению только обороняться. В общем заранее обусловленная игра на контратаках не что иное, как завуалированный оборонительный вариант. А «Торпедо» никогда не отдавало предпочтения обороне перед атакой. Сколько лет я помню нашу команду, никто не упрекал торпедовцев в оборончестве. И вдруг; в этом сезоне появилась такая иносказательная форма упрека. Если соперник силен, если он заставляет нас защищаться, мы защищаемся, контратакуем, но стремимся атаковать.

«ФУТБОЛ — XОККЕЙ», 1968, № 52